— П-ф-ф. Он слишком маленький.
Кто бы говорил!
Впрочем, не представляю, как Джуборо отреагирует на знакомство с простой девчонкой с Пятнадцатого. А как поведет себя Митри? Сегодня я увидел достаточно: как люди смотрели на нас, въерхов, и как въерхи смотрели на людей. Не все готовы понять и принять другую сторону. Это значит, война неизбежна?
Но простой разговор с Митри заставляет меня отвлечься. Ненадолго. Оказывается, до их гостевой всего несколько поворотов. И для начала я вижу подпирающего стену Вартаса. Моей Мэйс рядом не наблюдается. Это и обнадеживает, и заставляет меня беспокоиться о ней.
— Где Вирна?
— Она не хочет никого видеть, К’ярд. Особенно тебя.
— Откуда тебе знать, чего она хочет?
— Вирна сама об этом сказала, — он кивает на арку. — Ей нужно побыть одной.
Она там одна?! Да вы все издеваетесь!
— Едх тебе забери! — рычу я, и чувствую, как вибрирует земля под моими шагами, когда я двигаюсь к Вартасу. — Мэйс отработала ночную смену, потом ее упекли в Подводное ведомство и пытали, чуть не убили сестру у нее на глазах, а после она увидела весь этот кошмар на улицах Ландорхорна. Вирна — не солдат, белобрысый, она просто девочка, какой бы необычной она не была. А ты даже не покормил ее, едхов миротворец!
Камень идет волнами, с потолка сыпется крошка. Вартас бледнеет и вскидывает руку.
— Полегче, К’ярд. Ты ничего не понимаешь.
Это я ничего не понимаю?!
— С дороги! — Я действительно готов впаять его в скалу и оставить там, но из арки вылетает синеглазка:
— Лайтнер?! Что ты делаешь?
Вирна такая бледная, растерянная, беззащитная, но теперь она рядом со мной. Бурлящая во мне сила разом отступает, схлопывается, и камень под ногами приобретает первоначальный вид.
— Я пришел к тебе и принес еду.
— Еду? — Она только сейчас замечает контейнер в моих руках.
— Да.
— Почему тогда трясся пол?
— Потому что Лайт показал мастер-класс! — восторженно пищит Митри, практически как Тай. Оборачиваюсь, и понимаю, что второй парень оттащил мелкую подальше.
Мы с Вартасом переглядываемся, и он выплевывает:
— Слабо сразиться со мной честно, К’ярд? Без твоих фокусов.
— Я к твоим услугам, но позже. — Делаю шаг к Вирне. — Мне нужно поговорить со своей девушкой.
Теперь смотрю только на нее. «Не вздумай прогонять меня, Мэйс!» — говорю взглядом.
Она колеблется, и я добавляю:
— Пожалуйста.
Выдыхаю облегченно, когда Вирна отступает в сторону комнаты, приглашая меня идти за ней.
Глава 32. Только ты
Вирна Мэйс
Это поразительно, но именно при виде контейнера с едой я вспоминаю, когда ела в последний раз. Кажется, чуть меньше двух суток назад и, похоже, все это время я прожила на воде и адреналине. Хотя с водой тоже напряженка, если так можно выразиться в моем случае.
С губ срывается смешок, и Лайтнер интересуется:
— Я сказал или сделал что-то смешное?
Лучше бы что-то смешное.
— Нет, — я киваю на еду. — Давай это сюда.
У нас самые неправильные отношения изо всех, которые только можно себе представить. На миг кажется, что еда из меня попросится обратно, стоит откусить хотя бы кусочек, но стоит мне открыть крышку, как я забываю обо всем. Вообще обо всем, а прихожу в себя уже когда облизываю пальцы под пристальным взглядом Лайтнера.
Контейнер пустой. А я, наверное, выгляжу очень дикой и очень невоспитанной, хотя кому какая разница.
— Что? — интересуюсь я, думая о том, что салфетка даже мне явно не помешала бы.
— Ничего. Я ел так же. Только что говорил с Харом и Кьяной, а очнулся, когда еда уже кончилась.
— Как они?
— Они — нормально. Это же Хар и Кьяна.
Звучит так, как будто он говорит: «Это образец благоразумия и идеальных отношений». Но даже в самом образцовом образце бывает всякое, особенно в такой ситуации. Вспоминаю о ситуации и ставлю контейнер на стол, пожалуй, слишком резко.
— Спасибо.
— Не за что.
Кажется, мы оба не знаем, о чем говорить дальше, а если бы даже и знали, что бы это изменило?
— Мне…
— Я хотел…
Мы произносим это одновременно, поэтому одновременно замолкаем. Лайтнер кивает, но я подаюсь назад, вжимаюсь в уютный угол дивана.
— Говори первый.
— Первый так первый. Я хотел сказать, что мне сейчас до едха сложно, Вирна. Мой мир рушится с такой скоростью, что я за ним просто не успеваю. Ни за ним, ни за событиями, ни за чувствами.
Лайтнер замолчал, но, судя по всему, только потому что ему было сложно подбирать слова. В этом я его понимала, потому что у меня на эту тему вообще слов не было.
— Я просто пытаюсь все делать правильно, но не всегда получается. Раньше я таким вообще не заморачивался. Честно говоря, раньше я вообще ничем не заморачивался. До тебя. Я не думал о том, как живут люди. Я не думал о чьих-то чувствах. О своих, к слову, я тоже не думал, — все это он говорил, глядя куда-то за мое плечо, но сейчас посмотрел на меня. — Ты меня этому учишь. Чувствовать. Точнее, я этому учусь рядом с тобой. Точнее… Едх!
Он вздохнул, взъерошил волосы и снова посмотрел на меня.
— Все не то. Я люблю тебя, Вирна Мэйс, и это сводит меня с ума. Потому что я этого не умею.
Я молчала. Не знала, что еще сказать. Я очень многое сказала ему там, на берегу (это было вчера, а по ощущениям, несколько лет назад), но сейчас во мне как будто перекрыли краник со словами.
— Ничего не скажешь? — Его глаза на миг стали ярче.
Я плотно сжала губы.
— Ладно. — Он поднялся. — Если захочешь поговорить…
— Я тоже этого не умею, — это получилось как-то само собой. — Я и в лучшие времена этого не умела. Ты вообще стал первым парнем, которого я к себе подпустила. Которому позволила до себя дотронуться.
Парадокс или насмешка судьбы, но единственный парень, которому я позволила до себя дотронуться, до меня дотрагиваться не может.
Я поднялась, шагнула к нему.
— Но я не представляю, что нам делать дальше. Даже если отбросить все, что сейчас происходит… наша несовместимость никуда не денется. Она не рассосется сама собой. Мы не сможем быть вместе, по крайней мере, как нормальная пара.
— Где мы, и где нормальность? — Он неожиданно усмехнулся и положил руки мне на плечи. — Я тебя касаюсь. Видишь? Я могу тебя обнять.
