— Где Митри и Тай? — спросила я у Кьяны.
— Они попросили, чтобы их отвели к Лэйс. Сказали, что будут сидеть тихонечко и не потревожат ее.
— Хорошо. Пойдем? — последнее уже относилось к Лайтнеру.
Я коснулась его руки, чтобы поймать жесткий, напряженный взгляд.
Обратный путь в лес показался мне короче, а может быть, мы просто быстрее шли. Оказавшись на поверхности, вдохнув влажный, морозный воздух, я повернулась к Лайтнеру, чтобы продолжить наш разговор. Не получилось.
— О чем вы говорили с Гордоном? — В глазах его разгорался огонь въерха. — Какого ответа он ждет?!
Я посмотрела на остальных: Кьяна и Хар стояли рядом с Лирой. Он отдал ей свою куртку — накинул поверх ее пальто, чтобы помочь согреться, а сам грелся о Кьяну, которая обхватила его руками и прижалась крепко-крепко. Вартас и еще двое миротворцев стояли чуть поодаль, но я все равно невольно понизила голос:
— Они хотят, чтобы я помогла устранить Дженну.
— Что?!
— Она лиарха, — пояснила я. — К тому же, абсолютно безумная. Она собирается разрушить город, начиная с Кэйпдора. Используя подземные воды, которые находятся под Ландорхорном.
— Так, — Лайтнер вскинул вверх руки. — Я уже говорил, что в моей жизни все происходит очень быстро. Поэтому помедленнее, пожалуйста. С самого начала. И по порядку.
Я вздохнула. Снова посмотрела на Хара с Кьяной, шагнула к нему ближе и обняла.
— Под Кэйпдором существует подземное море. С него Дженна хочет начать, а после — затопит весь Ландорхорн…
Я рассказала ему все, что мне рассказала Лэйс. Все свои догадки про то, что зачистка станет сигналом ко взрывам и окончательной катастрофе. Про то, что (предположительно) Дженна рассчитывает делать дальше. Наверное, если бы я столько говорила про свои чувства, особенно сразу, мы бы избежали многих проблем, но про проблемы мировые у меня получалось говорить гораздо лучше. Когда я закончила, у меня даже слегка першило горло, а Лайтнер долго молчал. Гладил меня по спине — это был самый приятный на свете жест, и молчал. А я думала о том, что, если бы можно было задержаться в этом моменте, остановить его, заморозить время — я бы это сделала.
— Значит, они хотят, чтобы ты помогла им. Именно поэтому мы здесь и удостоены такой чести.
Я промолчала.
— По-моему, нам пора выдвигаться в сторону эйрлата.
Я запрокинула голову:
— Что?
— Я лучше закопаю их всех, чем позволю тебе рисковать собой.
Он сказал это так, что без вопросов становилось понятно: не позволит. Причем не позволит именно в том самом ключе, когда это не обсуждается, потому что Лайтнер К’ярд так сказал. Я слишком хорошо знала эти интонации.
— Лайтнер, ты меня слышал? Она безумна! Она…
— Она — да. Ты — нет, — он произнес это как отрезал. Даже взгляд его стал более жестким, как застывающая лава. — Ты не убийца, Вирна. Надеюсь, ты это понимаешь? Если они решили, что могут использовать тебя в своих целях, я им объясню, что они ошибаются.
— Но…
— Есть другой способ. Я могу пойти к отцу.
— О да. Это определенно решит все наши проблемы. Особенно проблемы зарядов, заложенных под Ландорхорном!
— Расскажи мне, как их решит смерть Дженны. Которая, кстати, сейчас сидит в «Бабочке» и ждет, когда ты придешь к ней в гости. Ты серьезно думаешь, что сможешь ее найти?
— Я думаю, что меня захочет найти она. Зачем-то я была ей нужна.
— Нужна. Чтобы устроить революцию. О чем мы вообще говорим?! Ты к ней не пойдешь — и точка.
— Значит, пусть Ландорхорн будет разрушен?! — Я чувствую, что начинаю заводиться, упираюсь ладонями ему в грудь. — Пусть миллионы погибнут, потому что я…
— Потому что ты — что? — Он хватает меня за плечи и встряхивает. — Вирна, опомнись. Дженна — убийца. Она так или иначе реализует свой план, если она умрет, его реализуют ее помощники. Мы не сможем это остановить. Если только…
— Если только?
— Если только я не пойду к отцу. Если остановить зачистку, ее план полетит ко всем едхам. Она уже не сможет выглядеть защитницей, она станет убийцей. В глазах своих людей в первую очередь. Ей либо придется менять планы, либо превращать Ландорхорн в филиал Дна без оправданий вроде жестокости въерхов. Но если отец узнает про Кэйпдор…
— Ты не хочешь отпускать меня к Дженне, но хочешь, чтобы я отпустила тебя к отцу? — уточняю я.
— Он — мой отец, — его взгляд становится еще жестче. — Он меня выслушает.
— Как слушал тебя всегда? — Я поднимаю руки вверх. — Лайтнер, тогда почему ты с нами сейчас? Почему в Подводное ведомство пришел ты, а не Диггхард К’ярд с приказом просто меня освободить? Он, или его люди? Правда в том, что…
Я качаю головой.
— Он такой же, как Дженна.
— Не смей так говорить о моем отце.
— Хорошо. Не стану. Просто спроси себя, почему ты не пошел к нему изначально, — я отстраняюсь, но он перехватывает меня.
— Вирна. Не уходи. Я не хочу сейчас с тобой ссориться.
— Я тоже не хочу. Но есть правда, которой нужно смотреть в глаза. Ты веришь, что он согласится отменить зачистку? Что ему не плевать на людей?
— Это угроза не только людям! Въерхам. Первому, Второму… всем — от первого до последнего жителя Ландорхорна. Мой отец может быть кем угодно, но он не станет обрекать на смерть всех.
Я не хочу с ним спорить. На самом деле, я больше всего хочу, чтобы он оказался прав. Пусть Диггхард К’ярд смотрит на людей, как на грязь под ногами, пусть он сделал все, чтобы нас разбросало по разным полюсам наших миров, но, если он сможет это остановить… я безумно хочу в это верить. Если сил остановить это нет у него, тогда у кого они есть? Я проговариваю это про себя снова и снова, снова и снова, и мне становится немного легче.
Может быть, действительно есть другой выход? Может быть, получится остановить Дженну иначе? Не так, как предлагает Гордон?
— Ты меня почти убедил, — говорю я.
— Почти?
— … надоело! Я не хочу возвращаться! Зачем?! К этим… которые нас просто избили?! Ты такой всепрощающий, Хар?! Оглянись — мы в лесу, и они могут сделать с нами все, что захотят, и никто ничего не узнает. Да тут минут десять только идти до этих пещер под землей! Этот их бункер… они там власть. А мы бессильны, потому что не можем даже воспользоваться своей силой, чтобы нас не завалило камнями!
Лира размахивает руками, потом указывает на Вартаса:
— Думаете, они с нами заодно? Когда она, — на сей раз ее палец упирается в меня, — сделает все, что они захотят, что сделают с нами? Или, может, ты уже это знаешь?! Лиарха?!
Последнее она просто выплевывает, но ее обрывает Кьяна:
