Этот тип довольно часто встречается в природе, и ничто в тексте не указывало на то, что объектом сатиры послужил Мунк. Там говорилось только, что «широко известный художник, вызвавший столько восторгов, был красивым мужчиной». Однако Мунк воспринял это как коварное нападение:
Я не могу найти иного объяснения статье Йоханнеса Йенсена, нежели желание побольнее уязвить меня… Ее содержание носит характер довольно откровенной насмешки. Честно говоря, я давно уже махнул рукой на датчан и их грубости… Но эта история разбередила старые раны времен скандала с Хаукланном и пребывания в клинике.
Женщины и любовь
Герой эссе Йоханнеса В. Йенсена, художник и светский лев, пользовался большим успехом у слабого пола. Приходится признать, что и здесь сходство с Мунком налицо, хотя Мунк, как правило, избегал женщин. Но он был красивым мужчиной, к тому же его жизнь окутывала аура загадочного одиночества, что само собой обеспечивало внимание дам, – это приметил еще Шифлер в Бад-Кёсене. Правда, с тех пор Мунк успел состариться, но это несколько компенсировалось прибавлением известности и денег.
Часто цитируют высказывание Мунка о том, что он отказался от намерения завести собственную семью из-за наследственных проблем с легкими и нервами: «Мне казалось, что жениться в моем состоянии – это преступление». Но такое – казалось бы, рациональное объяснение своего поведения – всего лишь одна из поистине бесчисленных отговорок, с помощью которых художник пытался отделаться от Туллы. С психологической точки зрения неспособность Мунка вступить в тесный союз с женщиной объясняется, скорее всего, теми же причинами, что и его странные отношения с тетей и сестрами. Тяжелые утраты, перенесенные в детстве, наложили столь глубокий отпечаток на его ранимую эгоцентричную натуру, что длительные близкие отношения с кем бы то ни было стали для него практически невозможны. Часто дальнейшее поведение человека в этой сфере определяет первая любовная связь, но и тут Мунку не повезло. Мало того, что его мучили угрызения совести за прелюбодеяние, – к этому добавилось еще и ощущение потери, когда Милли его бросила.
Не надо забывать, что согласно воззрениям той эпохи женщина считалась сексуально ненасытным существом, вампиром, излучавшим опасность, потенциальной Саломеей.
В своих записях Рольф Стенерсен походя обронил, что Мунк-де был способен вступать в сексуальные отношения только тогда, когда не был влюблен. Насколько Стенерсен был сведущ в этом вопросе, сейчас уже не скажешь, но это замечание служит лишним подтверждением боязни Мунка вступать в близкие отношения с женщинами.
Другое дело, что Мунк был совершенно не обязан общаться со всеми, кто добивался его внимания, и подчас весьма назойливо. Иногда он просто вынужден был защищаться от навязчивых почитательниц.
В некоторых случаях удавалось обойтись вежливым отказом в письменной форме. Такой отказ, например, получила графиня Сесилия фон Ведель: изрядно промучившись над тем, как ему величать графиню в письме, Мунк сумел придумать более или менее разумное объяснение тому, почему он не может принять свою высокородную поклонницу в Недре Рамме. Любопытно продолжение этой истории. Согласно семейному преданию, не найдя отклика своим чувствам, графиня влюбилась в Руала Амундсена, но и здесь ее ждала неудача.
Сложнее было с другими претендентками на внимание Мунка. Вот, например, что пишет неожиданно нагрянувшая в Осло энергичная датская поклонница: «Надеюсь, вы меня еще не забыли! Жду не дождусь новой встречи с вами!.. Прошли ли у вас зубы и как вообще вы себя чувствуете? Можно ли будет к вам ненадолго заглянуть?.. С тех пор, как мы виделись в последний раз, я побывала в шестнадцати странах!»
Однако из этого не следует, что художник вообще избегал общения с женщинами. Известно, что у него было несколько приятельниц, с которыми он поддерживал контакт на протяжении многих лет.
Не вызывает сомнений, что Мунк еще с осгорстраннских времен был неравнодушен к Ингсе Вибе, хотя история о его сватовстве к ней наверняка очередной миф. Больше доверия внушает рассказ о том, как в день ее отъезда в Кристианию художник, запыхавшись, появился на берегу и протянул Ингсе, уже стоящей на трапе парома, прощальный подарок – свернутую картину. Во всяком случае, существование подарка – графического оттиска – подтверждается документально. Это великолепный экземпляр «Броши». Даже то, что девушка косвенным образом оказалась замешана в скандальных событиях 1905 года, не повредило сколько-нибудь серьезно их дружбе.
Ингсе Вибе стала актрисой, и ей удалось добиться успехов в исполнении ролей второго плана. Мунк нарисовал ее в образе Анитры из «Пер Гюнта». Она вышла замуж за своего немецкого поклонника Гейни Мюллера – как и Гудтвалкер, тот постоянно проживал в Кристиании и занимался торговлей рыбьим жиром. У них родилось двое сыновей.
Когда Мунк вернулся в Норвегию, он возобновил общение со своей приятельницей по веселым летним денькам в Осгорстранне. Он даже бывал у нее дома, что, если вспомнить о нелюбви Мунка ходить в гости, говорит о многом. По слухам, во время Первой мировой войны Гейни Мюллер предлагал Мунку 50 000 за портрет Ингсе в шляпке на фоне мунковской ограды в Осгорстранне, но художник отказал под предлогом, что хоть какие-то из портретов друзей должны украшать стены его дома.
Гейни Мюллер умер рано – в 1924 году. После его смерти Мунк продолжал навещать Ингсе с сыновьями, которые изо всех сил старались отвадить, как им казалось, потенциального жениха от своей жизнерадостной матери – на момент смерти мужа ей исполнилось 42 года. Младший сын Карл Вибе-Мюллер рассказывал, что однажды Мунк захватил их с собой в Витстен, где у него были какие-то дела. Редко когда взрослому Мунку доводилось переживать подобную семейную идиллию: они с Ингсе пили кофе на веранде, а мальчиков отправили собирать разбросанные по саду картины. Они приехали на двух машинах – вероятно, Мунк пригласил и Ингер с прислугой. Художник настаивал, чтобы они возвращались домой «кортежем», и когда автомобиль, в котором ехала Ингсе с детьми, остановился на перекрестке, тем самым разбив «кортеж», Мунк был недоволен. Вечером он даже позвонил Ингсе и потребовал объяснений.
Старшая сестра Ингсе Изабелла была молодой вдовой, когда вышла замуж за Сигурда Хёста. От первого брака у нее оставалась дочь Ингер, родившаяся в 1892 году; она носила фамилию отца – Алвер. Ингер Алвер выросла в семье Хёстов, благодаря чему ей довелось довольно близко узнать Мунка. Позже она перебралась в Канаду, вышла там замуж за норвежца по фамилии Глёерсен, у них родился сын, но вскоре молодая женщина развелась и вернулась в Норвегию. Если верить написанной ею же самой книге, в одно время в течение шести недель подряд она ежедневно общалась с Мунком. Той осенью художник жил в Холменколлене, где лечил свой вечный бронхит, и они с Ингер часто гуляли вдвоем в лесу Нурмарка.
Ингер Алвер-Глёерсен приобрела небольшой хутор в Бёрре неподалеку от Осгорстранна, куда Мунк изредка заглядывал, когда вспоминал о своем летнем домике. В своей книге Ингер неоднократно повторяет высказывание Мунка, которое вспоминала и Биргит Престё: «Брак между молодой женщиной и пожилым мужчиной – не такое уж редкое явление. Дети, рожденные в таком браке, обычно очень талантливые».
