Дело в том, что семья Ларсен была солидной буржуазной семьей и всегда строго придерживалась общепринятых норм поведения. А то, что эти нормы в Кристиании отнюдь не пустой звук, Мунку было отлично известно. На этом-то он и строит свой план спасения их обоих: «…Возможно, это позволит занять тебе более уверенное положение перед лицом семьи и других людей – даст что-то вроде крыши над головой…»
Предложение Мунка – «последний шанс на спасение, по-моему» – представляло собой не что иное, как фиктивный брак:
Нам надо прийти к какому-либо решению. Будучи на грани полного отчаяния, я подумал, что, если мы хотя бы формально узаконим наши отношения, это тебя может пусть немного успокоить. Ты будешь носить мое имя и обретешь крышу над головой. Но пока ничего больше. Все остальное – дело будущего… Что ты насчет всего этого думаешь?!
Далее в письмах Мунк подробно расписывает свой план, не забывая добавить массу оговорок. Он ясно дает понять, что речь идет исключительно о платоническом браке – они будут жить вместе не как муж и жена, но скорее как брат и сестра. Да и вообще не обязательно жить вместе. Конечно, он оставляет маленькую надежду, что со временем этот брак может перерасти в настоящий, приводя многозначительную в данном контексте цитату из «Кукольного дома» Ибсена: «Тогда, может быть, случится чудо». Далее план предполагает, что Мунку предоставляется неограниченная свобода во всем и все дальнейшие совместные действия будут осуществляться исключительно на его условиях: «Поэтому я должен тебя спросить, готова ли ты слепо подчиниться моим требованиям?»
Как видим, на долю Туллы оставался только официальный титул жены. Однако в одном он готов ей помочь: «Твой дух нуждается в воспитании». Он берется обеспечить ее книгами и инструментами для занятий графикой. Тогда у нее появятся и «другие интересы и устремления» – иными словами, она сможет отвлечься от мыслей «о единственном, что тебя сейчас занимает, то есть своей страсти, которой ты уделяешь неестественно много времени».
Реакция Туллы на столь замысловатое сватовство по понятным причинам оказалась довольно сдержанной. Конечно, она немедленно отвечает согласием на предложение брака и, в общем, готова пойти на его условия: «…Я целиком и полностью тебе доверяю и поддерживаю тебя во всем, что бы ты ни решил или сделал для нашего общего блага». Но все равно ее сильно задевает формальный тон Мунка. Неужели брак для него «что-то вроде делового договора с перечислением параграфов закона»? Она также ждет от него обещанного большого письма с изложением деталей.
А еще она ждет, и ждет отчаянно, вопреки доводам рассудка, что он приедет сам. Приедет к ней в Берлин. Есть и подходящий повод – 12 декабря Мунку исполняется 36 лет.
Но Мунк не собирался праздновать свой день рождения ни в Берлине, ни с семьей в Нурстранне, ни Холменколлене. В ноябре он уезжает в Гюдбрандсдален отдохнуть и подышать сухим горным воздухом, столь полезным для его слабых легких. Сначала он остановился в городке Треттен, но там ему не понравилось, да и улучшения состояния здоровья не наблюдалось. И в середине ноября он перебирается в санаторий «Корнхауг» в Восточном Гаусдале, что находится неподалеку от имения Бьёрнсона
[54] – Аулестад.
Однако пребывание в санатории обходится недешево. Очевидно, что Мунк уже успел потратить 1000 крон, полученные за заложенный дом, подходит срок выплаты и других долгов. Как обычно, он пытается поправить дело новыми долгами, но по понятным причинам ему все труднее найти поручителей.
А в Берлине сидит Тулла и ждет. Мунку не могло не приходить в голову, что этот брак способен коренным образом переменить его безнадежное финансовое положение. У Туллы есть деньги, и она готова на все, чтобы ему помочь, – во всяком случае, так она утверждает. И вот он пишет ей и просит выслать 1000 крон: «Ты должна разделить со мной мое бремя».
Хотя «просит» – это не совсем точное слово, скорее он инструктирует ее, как лучше выслать деньги. Судя по всему, Тулла намекает, что ей было бы куда проще сделать это из Кристиании, но нет, о ее приезде домой не может быть и речи. Он не хочет видеть ее в такой близости от себя. Сколько денег Мунк в итоге получил, неизвестно. В черновике к написанному позднее письму он просит Туллу позаботиться о том, чтобы ей в Берлин перевели «несколько тысяч крон»: «В подобных обстоятельствах мы не можем позволить себе нуждаться в деньгах. Я же в настоящее время не способен заработать ни эре. Поэтому у тебя деньги должны быть всегда под рукой».
Одним из этих «обстоятельств», требующих денег, был план совместного путешествия, во время которого, как расписывал Мунк Тулле, они и займутся организацией дел, связанных с браком. В качестве пункта назначения, к вящей радости Туллы, он предложил озеро Комо в Италии. Но все же Мунк чувствует себя неловко из-за того, что вынужден просить денег. Он пытается подсластить пилюлю, хваля присылаемые Туллой рисунки и образцы графики.
Расплывчатые брачные планы Мунка не особо подняли настроение Тулле. Лучше в этом смысле на нее подействовал приезд в гости подруги Майи Фогт; кроме того, она поддерживала отношения с супругами Обстфеллер. Последнее, правда, было нелегким испытанием, так как двадцатитрехлетняя Ингеборг Обстфеллер страдала от алкоголизма и вызывающе вела себя по отношению к мужу. Правда, Рождество они встретили хорошо. «В кои-то веки она была трезвой», – пишет Тулла.
Тулле тоже нездоровилось. После Нового года она переезжает из сырого Берлина в Потсдам, но и там ей не очень нравится. Она сталкивается с проблемами практического плана, неизбежными в ее положении одинокой женщины. Но хуже всего отсутствие вестей от Мунка. Не слишком веря в свои творческие силы, она работает над гравюрами. Все же ей удается немного воспрянуть духом после короткой поездки в Берлин, где она случайно сталкивается с Пшибышевским и отправляется вместе с ним на вечеринку. Оттуда они, напившись, посылают Мунку веселую открытку. Однако на самом деле добрый старый Сташу пребывает в унынии – ведь Дагни его бросила. И Тулла выслушивает совершенно неправдоподобную его версию их с Дагни отношений.
Мунк в Корнхауге, чувствует он себя отвратительно. Во всяком случае, этим он объясняет свое молчание. И вдруг у него в руках оказываются деньги. Харальд Нёррегор получает сообщение от неутомимого Улафа Скоу: тот посылает Мунку 1000 крон в качестве аванса за картину. В конце месяца приходят деньги и от Туллы. Очевидно, Мунку требовалось заплатить за пребывание в Корнхауге, тем не менее он не забывает о семье. В феврале тетя Карен благодарит в письме за «такую кучу денег – правда, это слишком много для нас». Отдельная сумма выделяется и для Лауры, которая опять находится на излечении.
Но сил для занятий живописью у Мунка не хватает, а ведь с момента последней выставки прошло два с половиной года. Перед ним стоят две проблемы – как взяться наконец за работу и как разрешить отношения с Туллой. В его сознании эти задачи сливаются в одну: «Теперь, когда я готовлю новую выставку, что требует от меня исключительного нервного напряжения, я меньше, чем когда-либо, в силах встречаться с тобой, – ведь со времени последней выставки прошло уже три года!»
