Тулла бросилась на борьбу с немецкой и норвежской бюрократией с таким мужеством, которое может быть вызвано только отчаянием. По ходу дела понадобилась помощь из Норвегии. Тогда-то ей и пришлось в первый раз подключить семью. И она, в обход матери и братьев, обратилась к своему зятю, мужу старшей сестры Торвальду Эллингсену, в то время оптовому торговцу на пенсии, и попросила его собрать все необходимые бумаги. Он был старше Туллы почти на 40 лет, и она испытывала к нему дочерние чувства. «Эллингсен, – пишет она Мунку, – мне все равно что отец или в любом случае единственный из родственников, кому я хоть немного доверяю».
Эллингсен занялся поручением, но вскоре понял, что необходимо ввести в курс дела мать Туллы. Он посылает Тулле телеграмму следующего содержания:
Держать все в тайне от мамы невозможно, прошу разрешения поговорить с ней. Нёррегор в настоящее время в Испании, должен ли я заняться сбором документов Мунка? Телеграфируй. Торвальд.
Дело в том, что Тулла написала и Харальду Нёррегору и попросила собрать соответствующую документацию для Мунка – ведь он с самого начала был в курсе дел. Все это требовало сил и времени, но было вполне возможно, если потерпеть. Настоящие проблемы ждали Туллу в Германии – как со стороны немецких властей, так и со стороны самого Мунка.
Для начала он просто не счел нужным сообщить ей свой адрес в Дрездене, что, несомненно, весьма усложнило связь между ними, – и даже деньги она обязана была слать ему на почту до востребования. Когда наконец из Норвегии прибыли бумаги, «подписанные министром юстиции, консулами и бог знает кем еще», Тулла обращается в Штандесамт – контору для гражданского оформления брака. Но там, конечно, потребовали, чтобы Мунк подписал бланки и свидетельства и заверил их в полиции. Тулла послала бумаги в Дрезден, но что-то оказалось неправильно заполнено, и ей пришлось переделывать документы. Когда они снова были отправлены в Дрезден, Мунк не стал торопиться с ответом…
Но худшее ожидало Туллу впереди. Не получив документы обратно, она отвоевала у Мунка разрешение самой съездить в Дрезден за ними и тут выяснила, что он просто-напросто потерял их. Ведь для него все это было не так уж важно. С некоторым удивлением он сообщает Тулле:
Я потерял обе бумаги – что довольно странно, так как я не имею обычая терять свои документы. Но, с другой стороны, время терпит. Главное для нас – найти место, где мы могли бы на свежем воздухе спокойно обсудить дело.
Я обдумал твое предложение по поводу раздельного владения имуществом – для меня это неприемлемо.
Приезжай – давай поговорим и решим, где можно спокойно все обсудить. Например, в Каннах, Комо или Швейцарии. В конце концов, самое главное мы уже сделали – успокоили твою семью относительно серьезности наших отношений.
Невероятно, но факт: Туллу и это не отпугнуло. Она, не дрогнув, принимает его объяснения и продолжает идти к намеченной цели. Что касается раздельного владения имуществом, то тут и обсуждать нечего. Скорее всего, вопрос поднял зять, но они с Мунком говорили об этом раньше, так что она полностью готова и здесь пойти навстречу его желаниям. Гораздо хуже, что у немецких властей стали возникать подозрения насчет странной норвежской дамы, которая хочет выйти замуж за вечно где-то пропадающего мужчину:
Ты ставишь меня в очень неловкое положение. Одно то, что ты не мог присутствовать при оформлении бумаг и мне пришлось все делать самой, навело власти на подозрения, а теперь в ответ на их запрос я заявляю, что ты потерял документы. Если я через несколько дней не сделаю все заново, они и вовсе потеряют ко мне всякое доверие. Ты же знаешь, с каким неуважением в Германии относятся к женщинам, мне пришлось проглотить немало унижений, пока я устраивала наше дело.
Ситуация Берлин – Дрезден один в один напоминает Гре – Париж или Дрёбак – Осгорстранн. Расстояние между ними невелико, но непреодолимо. Тулла страдает от одиночества, Мунк не хочет ее видеть, а те немногие встречи, что все же удается организовать, чаще всего заканчиваются бурными ссорами.
С браком тоже в конце концов ничего не выходит. Вместо этого они отправляются в задуманное Мунком путешествие, во время которого они «могли бы спокойно разобраться в отношениях». Судя по всему, он покинул Дрезден в середине мая, еще до окончания выставки, – что можно истолковать как признак продолжающегося недомогания, которое вынуждало его искать место с более теплым и сухим климатом. У Туллы есть другое, не менее разумное объяснение столь поспешному отъезду: Мунк хочет, чтобы они оба уехали из Германии «под ничего не значащим предлогом», до того, как она управится с брачными бумагами.
Как бы то ни было, они прибывают в Ниццу. В 1890-х годах Мунк провел здесь две зимы, и у него остались самые приятные воспоминания о городе. Однако он не имел никакого представления о том, во что превращается юг Франции летом, и скоро понял, что для него тут слишком жарко. Между тем Тулла мужественно продолжает свою борьбу. Она наносит визит норвежско-шведскому консулу, который выражает серьезные сомнения по поводу возможности заключения брака в Ницце, но все же обещает прояснить вопрос в ратуше. Мунк, очевидно, потребовал, чтобы они жили на приличном расстоянии друг от друга, так как сразу по прибытии Тулла переезжает в соседние Канны.
Едва ли они встретились больше одного раза. Сцена, разыгравшаяся во время этого свидания, по накалу страстей превзошла все предыдущие. «Он напился и вел себя жестоко, говоря ей грубости, – что ему еще сделать, чтобы она разлюбила его?» – пишет о себе Мунк в третьем лице. Вот как описывает он свои тогдашние настроения много лет спустя:
Брак – это значит застрять в этом аду на всю жизнь. А у нее деньги… Какая власть – это будет ад пострашнее, чем сейчас… Он бесцельно бродил по улицам – духота сводила его с ума, а ночью в гостинице – сексуальные оргии – и отчаяние.
Ну, что касается оргий, то им, наверное, немного мешал тот факт, что Тулла и Мунк по большей части жили в разных городах. Но вполне возможно, что именно здесь по-прежнему лежал камень преткновения. Тулла никак не может справиться со своим влечением к Мунку. Вот как она комментирует неудачное свидание в Ницце:
…Все это я творю по отношению к тебе против моей воли и убеждений – и сама себя презираю… Я не могу справиться с моей любовью к тебе – я не могу стать тебе просто другом.
Как бы то ни было, Тулла в отчаянии: «В тот день в Ницце ты меня совершенно уничтожил». Мало того, Мунк уезжает, оставляя Туллу одну в Каннах. Он просто бежит от создавшейся ситуации. Он по-прежнему нездоров и хочет на север, куда-нибудь в горы – подальше от этой невыносимой жары. И он не сообщает Тулле ни о своем отъезде, ни о маршруте. «Ты нашел самый верный способ наказать меня – оставил в безвестности относительно своего местопребывания», – пишет она.
Однако Тулла быстро находит новый канал для отслеживания передвижений Мунка. В качестве будущей жены Эдварда она начинает переписываться с Ингер. Скорее всего, именно через «золовку» она и узнает, что остановился Мунк в Милане. Происходит это где-то в начале июня, и конечно же Тулла немедленно едет туда.
