– Почему?
– Потому что я очень хорошо изучила психологию Убийцы с бечевкой. Я лучше, чем любая другая женщина, работающая в правоохранительных органах, знала, как следует себя с ним вести. Повторяю, я была всего лишь приманкой, мистер Баллок. При желании ваш подзащитный мог не обращать на меня внимания. Так что никакой ловушки не было.
– Ну, это решит судья, не так ли?
– Все это пустая трата времени, мистер Баллок, – негромко проговорила Джорджина Симмс. – Если у вас есть что-то конкретное – выкладывайте, или мы уходим.
– Да, у меня есть кое-что конкретное. Скажите, агент Шерлок, а откуда вам было точно известно, как нужно вести себя с Марлином Джоунсом?
Лейси заметила, что Диллон занервничал после этого вопроса, но потом усилием воли заставил себя расслабиться. Что же до нее, то она была совершенно спокойна.
– За последние семь лет я изучила все материалы, касающиеся убийцы, мистер Баллок. Поэтому можно сказать, что я очень хорошо знала Марлина Джоунса. Он вырезал своим жертвам языки, наказывая их таким образом за то, что они сквернословили. Если Джоунс слышал, как женщина употребляет грубые выражения – разумеется, лишь он решал, какие выражения считать таковыми, – это уже превращало ее в потенциальную жертву. Вторым грехом, который он считал недопустимым для женщины, были негативные высказывания о муже. Тут критерии были еще более неопределенные, но, повторяю, я чувствовала, что понимаю логику Марлина Джоунса. За семь лет я достаточно хорошо его изучила. Как вы знаете, сейчас он утверждает, что спал с большинством своих жертв, хотя у нас нет никаких фактов, которые бы это подтверждали. Вот, собственно, и все, мистер Баллок.
– Получается, ваша сестра сквернословила и плохо отзывалась о своем муже. Скажите, агент Шерлок, а ваша сестра тоже спала со своим убийцей?
– Поскольку семь лет назад ее убили, нанеся множество ножевых ран, а потом еще и вырезали ей язык, вряд ли мы когда-либо получим ответ на этот вопрос.
Сэвич почувствовал, что ему хочется расцеловать Лейси. Баллок задавал вопрос, явно рассчитывая вывести Лейси из себя и вызвать гневную отповедь, что впоследствии можно было бы попытаться каким-то образом использовать против нее, однако ничего из этого не вышло – агент Шерлок держалась молодцом. Диллон понял, что ее сдержанность произвела впечатление и на Джимми Мэйтланда.
– Все это звучит так, словно ваши ответы заранее отрепетированы, – недовольно бросил Баллок.
Лейси в ответ лишь пожала плечами.
– Мне все же кажется, что вы – женщина, страдающая идефикс, а точнее, специальный агент, одержимый идефикс. Специалисты-психологи, занимающиеся подбором кадров для ФБР, должны были бы сразу же заметить это и принять соответствующее решение. Мне страшно от того, что в рядах Федерального бюро расследовании оказываются такие люди, как вы.
– Страшно другое, сэр, – парировала Лейси. – Страшно становится, когда судья дарит Марлину Джоунсу, жестокому и безжалостному убийце, блестящую возможность для совершения побега. – Лейси слегка наклонилась вперед. – И вы тоже страшный человек, мистер Баллок. Вы защищаете заведомого убийцу только ради собственной карьеры, другими словами, ради славы и денег. Если я одержима идефикс, то вы – человек безнравственный. Я употребляю это слово, хотя точнее было бы сказать гнусный.
Джон Баллок вскочил на ноги.
– Агент Шерлок, вы не имеете права так со мной разговаривать!
– А почему бы и нет, сэр?
– Хороший вопрос, – улыбнулась Джорджина Симмс. – Но не будем начинать дискуссию. Что еще вам хотелось бы узнать, мистер Баллок?
– Ни один судья не согласится с тем, что Шерлок – хорошо подготовленный агент, который просто выполнял свою работу. Она принимала участие в расследовании, будучи заинтересованной стороной, а не объективным стражем порядка.
– Мы уходим, – сказал Сэвич, поднявшись и кивнув Лейси. – Увидимся в суде, мистер Баллок, если, конечно, полицейские не пристрелят Марлина Джоунса, когда он будет оказывать сопротивление при аресте. А вы прекрасно знаете, что он будет его оказывать.
Лейси с улыбкой бросила через плечо:
– Пожалуй, теперь вам уже не стоит тратить столько времени на Марлина Джоунса, мистер Баллок. Вы ведь знаете, что агент Сэвич прав: Марлин наверняка окажет сопротивление. Ваше желание с помощью нечистоплотной тактики извратить и выхолостить дух закона вряд ли исполнится. Похоже, вы понапрасну тратите время, а следовательно, теряете немалые деньги, не так ли?
Она почувствовала на своем локте руку Сэвича.
– Нам пора уходить, – шепнул он ей на ухо. – Ты просто молодчина.
– Выходить на улицу будем через черный ход, – сказал Джимми Мэйтланд, когда они спускались вниз в лифте. – Я уже проверил – там все чисто.
– Все это было весьма интересно, агент Шерлок, – заметила Джорджина Симмс, – Честно говоря, я тоже не совсем понимаю, как вас взяли на работу в ФБР.
– Вообще говоря, мисс Симмс, меня саму это тоже немало удивило. Поймите правильно – желание изловить Марлина Джоунса в самом деле в значительной мере стимулировало мое желание работать в Бюро. Но когда меня взяли в ФБР, я поняла, что это – именно то место, где я хочу работать, что именно в этом мое призвание. Если бы мистер Сэвич не пригласил меня в свое подразделение, я бы ловила грабителей банков в Лос-Анджелесе, вот и все. И заверяю вас, старалась бы делать свое дело как можно лучше.
– Пожалуй, судья может на это купиться, – сказала Джорджина Симмс. – Но меня, как я уже сказала, удивляет сам факт, что вас приняли в Федеральное бюро расследований.
– Наверное, никто не придал этому особого значения.
– По-видимому, вы правы.
Прежде чем участники встречи с Джоном Баллоком расстались на подземной автостоянке, Джимми Мэйтланд, отозвав Сэвича в сторонку, сказал:
– Симмс принимает вашу версию, потому что она звучит правдоподобно и, кроме того, соответствует действительности – по крайней мере в главном. Тем не менее, она не знает, что у вас роман с Шерлок. Как вы прокомментируете это неординарное обстоятельство? Вы с Шерлок собираетесь пожениться, так, что ли?
– Да. Но, как говорится, всему свое время.
– В сложившейся ситуации принципиально важно выяснить, чем была обусловлена ваша просьба перевести ее в отдел розыска и задержания особо опасных преступников.
– Тем, что она чертовски удачно себя показала во время учебной операции в Хоганз-Эллей, – без малейшего колебания ответил Сэвич. – Тогда я еще не был к ней неравнодушен, сэр. Просто я подумал, что в перспективе она может стать очень хорошим агентом, и мне захотелось заполучить ее в свой отдел. Я выяснил, что она отказалась работать в подразделении, занимающемся составлением психологических портретов и характеристик преступников, поскольку оказалось, что для этого у нее недостаточно крепкие нервы. Тем не менее, стажируясь там, она успела приобрести очень ценный опыт и знания в области судебной медицины. Нет, сэр, тогда страсть еще не туманила мой мозг.
