— Это поверх твоих пятнадцати от нашей половинки? — засмеялась я.
— В смысле — моих пятнадцати? — удивился Казуо. — А я там каким боком? Или на меня тоже ставили? — подозрительно прищурился он.
— Ну здрасьте! А кто нам помогал все просчитывать? А на тебя не успел никто ничего поставить, такая досада. Точнее, эти чертовы искусственно-интеллектуальные букмекеры затихли после нашего бенефиса, как мыши под метлой, а потом в сети пошло мнение, что на Ивановых ставить — себе дороже. Эх… ну, короче, мы и за один раз неплохо урвали, а ты нам помогал.
— Так не за проценты же! — возмутился Казуо. — Я ж братану помогал, а не барыжил!
— Ну короче! Пятнадцать, и ни процентом меньше. Тебе кусты кормить! И эту свою… корову дойную выгуливать. — Казуо посмотрел на меня неодобрительно. Ну да, теперь обзывать его девушку не положено никому… кроме него самого. — О! Тут, короче, тема, братан, будешь в доле. Мне некоторые местные белобрысые стервочки попытались высказать свое неофициальное фи. Молодежная среда клановых задавак не принимает в свою компанию, все как в школе, короче. Ходят, фыркают. На Ричарда, главное, прикинь?! Так что игнорировать, как в детстве, — не вариант. Надо ставить на место. А на днях у нас какой-то грандиозный золушкин позор… Рич! Ну здрасьте, теперь и ты будешь щипаться? Это заразно?
— Ты сама меня научила, — невозмутимо ответил Ричард, по глазам которого было видно, что он прямо тащится от своего нового образа ледяного Меча с очешуеть какой ехидиной внутри. — Казуо, она имела в виду намечающийся бал в Совете.
— Золушкин позор! — упрямо мотнула я головой. — Короче. Я хочу так блеснуть, чтоб всем нос утереть. Заодно объявить о своем вкладе в экономику и политику клана, а то некоторые уже начали намекать, что я приживалка с дикарской планеты. Ты ж в курсе, что ставки были анонимные? Ну, в смысле, ИД, конечно, знают, кто сорвал банк, но во всеуслышание об этом не заявляется. Так во-о-от…
— Все понятно. Хочешь обнародовать? — удовлетворенно кивнул Казуо. — А я тогда тут при чем?
— При том! Берешь свою буре… ладно-ладно, подружку, наряжаешь ее так, чтоб все в обморок упали, и идешь с нами! Ибо надо окончательно добить общественность.
— Чтоб все в обморок упали, ее не наряжать надо, а раздеть, — задумчиво хмыкнул Казуо.
— Это для мальчиков, — отмахнулась я. — А для девочек ее ферма шоколадного молока не так роляет, как качество и количество дорогой мишуры и сам факт присутствия наследницы Ганджу под ручку с непривязанным другом «странной Умбрайя» с планеты дикарей.
— Эпатировать публику, значит. Это ты всегда любила… — Тут Казуо хитро прищурился и посмотрел в ту сторону, где тихо блаженствовала закопавшаяся в кадке с кристаллами кустинка. — У меня даже есть пара костюмчиков на примете. Ух… — Облизнувшись, он снова повернулся к моему принцу:
— Рич! А ты что по этому поводу думаешь? Твоя, кажись, совсем с ума сходит на радостях, так скоро решит этих ваших прародителей за хвосты потаскать.
— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не ржавело. Я обрел вселенский… дзен, да? — действительно умиротворенно кивнул принц, показательно отпивая из одноразового стаканчика чай так, будто держит в руках тончайшей работы фарфоровую кружку. Даже мизинец оттопырил.
— Убью, зараза! — прорычала я.
— Не убьешь. Ты же меня любишь. — И взгляд такой, умиляющийся. Научила на свою голову и девичью погибель. Эх, а был таким котиком… ну хоть повозмущаюсь для порядка:
— А ты и пользуешься, да? Свин белобрысый… иди поцелую.
— Логика? — переглянулись между собой парни.
— На фиг логику, я хочу компенсацию!
— Так, вот компенсацию ты с него бери дома в кровати, — заворчал братан через минуту долгого поцелуя. — Хорош лизаться, давайте к делу!
— А тебе и завидно?
— Естественно! — ничуть не смутился Казуо. — Моя шоколадка в клане осталась, ну что поделать, еще не привыкла к мысли, что нормальная жена за мужем следует, а не наоборот.
— Ты древнеяпонский сексист!
— Да кто ж отрицает. А она — древнепризмовский, — зевнул в кулак Казуо. — Я-то никого на веревке не тяну и на цепь не сажаю. Да и по нынешним нашим возможностям это вообще формальность. Шаг там, шаг здесь, теща вон может нагрянуть без предупреждения прямо в спальню. Хм. Короче, девочке надо привыкнуть. Я ж не зверь… и тоже хочу время на адаптацию к новым условиям существования, — тяжело вздохнул парень, но тут же снова повеселел, вспоминая что-то свое.
— Ага, просто по кустам соскучился и хочешь заняться ботаникой без помех, — подколола я его.
— Всего должно быть в меру, — ударился в философию недоделанный самурай, — и любви, и дела жизни. Хотя… я тут подумал, что Ньях будет очень хорошо смотреться в кактусах. В одних кактусах, да… Может быть, даже устроить фотосессию...
— Казуо, ты садист!
— Так, идите отсюда. У меня мысль! Я ее подумаю, а потом схожу к Ньях, надо будет кое-что примерить…
Когда мы с Ричем уже шагнули в телепорт, перемещаясь в выделенные нам кланом белых мечников личные покои, я, прежде чем и правда получить свою компенсацию, с интересом спросила:
— Слушай, как ты думаешь, он ее и правда в кактусы нарядит? И она согласится?
— М-м-м… — хитро прищурился мой принц. — Пари?
Я хихикнула и вместо ответа заткнула ему рот поцелуем. А мысленно представила себе диалог Казуо и Ньях.
Жаль, подсмотреть нельзя, потому что реальность наверняка будет гораздо интереснее и красочнее любой фантазии.
********
Ньях с некоторым сомнением посмотрела на внезапно объявившегося в той самой спальне с цепью Казуо. Парень разбудил ее, просто сев на кровать и с ходу спросив, пойдет ли она с ним на бал в Совете эпатировать публику своей красотой и дороговизной наряда.
— Э-э-э… ну ладно, — немного растерянно моргнула Ньях. — У меня как раз есть платье от Варршары Алоокого, — гордо заявила она.
— От кого?! Бедняжка, чужое донашиваешь, да? Не волнуйся, моя женщина не будет ходить в чужих платьях, я тогда сам сделаю, — излишне воодушевленно ответил ей Казуо.
— Это ведущий дизайнер Красной спирали! — возмутилась Шоколадка. — Ты же сказал, что надо всем показать роскошный наряд!
— Да мне наплевать, кто его раньше носил, красота моя, — отмахнулся Казуо. — Что б они понимали в роскоши? Щас все устроим. Где там твои сестренки, кустинка? Ньях, как думаешь, много народу упадет в обморок, если на тебе будет живое платье из представителей самой редкой флоры в призме?
— М-м-м… много, — сказала Ньях и предвкушающе улыбнулась.
Казуо отразил ее улыбку как в зеркале. Вот только он представил себе не обморочных гостей, а то, как после этого скучнейшего собрания, когда они останутся наедине, платье на девушке распадется от одного щелчка его пальцев. Уж с мелкими он об этом договорится!
