Филипп посмотрел на свои руки, покосился на собственный мундир и тоже расхохотался от души.
– Боюсь, теперь я уже не по этой части, – признался он.
* * *
Прошёл год, и в усадьбе Дроссельмейера вновь вовсю шли приготовления к Рождеству.
Но этот год – совсем особенный, рассказывала Мари своей задушевной подруге. Она всегда просила дядюшку устроить для неё праздник; а в этом году Дроссельмейер пошёл дальше, чем обычно. Он делает бал – впервые за всё то время, что живёт в усадьбе!
– Ты ведь поможешь мне с причёской? – упрашивала Мари подругу. – Так красиво, как у тебя, у меня ни за что не получится!
Если бы Сахарная Слива могла, она бы вся засветилась от счастья.
– Конечно, помогу! – всплеснула она руками. – Ты же должна выглядеть воистину по-королевски!
Во дворцовой спаленке на верхнем этаже башни Сахарная Слива старательно причёсывала подругу, вознамерившись создать настоящий шедевр. Она уложила тёмно-каштановые пряди в замысловатую куафюру, а затем украсила волосы веточками остролиста с яркими ягодами, точно рождественской короной. Остролист Мари загодя принесла из реального мира.
– Просто великолепно! – Мари восхищённо рассматривала роскошную причёску в зеркале. – Ох, что бы я без тебя делала!
– Ходила бы растрёпой! – поддразнила Сахарная Слива.
Мари придвинулась поближе, словно собираясь поделиться каким-то секретом.
– Пойдём, – позвала она. – Давай тайком посмотрим на праздник!
Взявшись за руки, подруги побежали в комнату внутри механических часов и вспрыгнули на конвейерную ленту. В мгновение ока лента вывезла их наружу – две изящные статуэтки на высоченных часах.
Не так давно девочки обнаружили, что портал старинных часов позволяет им выглядывать в реальный мир, превратившись в двух декоративных куколок в составе сложного механизма. Вот вам, пожалуйста, ещё одна из тайн королевств, разгаданная по чистой случайности! После этого Мари попросила дядю перенести часы в бальную залу, чтобы они с Сахарной Сливой могли полюбоваться на ежегодные рождественские торжества с секретной точки обзора. Девочка знала: её подруге празднество очень понравится, даже если поучаствовать в нём вживую она не сможет.
– Это просто чудо что такое, правда? – воскликнула Мари, оглядывая залу сверху. – Какое всё яркое, радостное! А народу-то сколько! В жизни не видела столько людей в одном месте!
– А давай мы и в королевствах праздник устроим! – предложила Сахарная Слива. – И пригласим во дворец всех жителей.
– Какая замечательная идея! – захлопала в ладоши Мари. – И чтобы с ёлочкой, и с подарками, и... ой!
Мари внезапно умолкла – и заворожённо уставилась вниз, в какую-то одну точку бальной залы. Сахарная Слива проследила направление её взгляда.
Вокруг ёлки танцевали дети. Они кружились в хороводе, смеялись, болтали.
– Дети! – охнула Мари. – Дядюшка не говорил, что пригласит детей. Я-то думала, праздник только для взрослых. Ой, смотри, смотри! А я их знаю! Я видела их в городе – они мне ровесники. Как весело!
– Ты находишь? – Сахарная Слива поджала губы. – Ну да, наверное, они... милые.
По правде сказать, она находила детей довольно скучными и заурядными. Как просто они одеты... а уж на их причёски даже глядеть не хочется – то ли дело затейливая куафюра, которую она сделала для Мари! И танцы у них какие-то дурацкие; ну да, наверное, дети в настоящем мире всегда так играют. Сахарная Слива в жизни не видела никаких детей, кроме Мари. Так что откуда ей было знать?
– Должно быть, дядюшка хотел устроить мне сюрприз! – нетерпеливо воскликнула Мари. – Побегу поскорее туда, чтобы обязательно их застать.
– Как, ты уже уходишь? – разочарованно протянула Сахарная Слива. – А я думала, ты задержишься на подольше.
– Но я... – начала было Мари. Конвейерная лента, громыхая, уже перенесла их обратно в часовую комнату. – Ты ведь ради этого и причесала меня так красиво. Чтобы мне пойти на праздник.
– Ну да, так и есть, – подтвердила Сахарная Слива. Она с трудом подбирала нужные слова, чтобы объяснить, что у неё на душе. – Просто... время тут идёт совсем по-другому. Когда ты исчезаешь, кажется, будто тут без тебя прошла целая вечность. Мне так хочется поиграть вместе ещё немножко. Сегодня же канун Рождества.
Откровения подруги, похоже, изрядно удивили девочку:
– Получается, меня и впрямь не бывает так подолгу?
Сахарная Слива закивала:
– Останься, пожалуйста! Ещё хоть на чуть-чуть! Обещаю: когда ты вернёшься, дети с бала никуда не денутся.
Мари жадно смотрела сквозь мутное стекло на бальную залу внизу. Дети кружились в замедленном хороводе.
Девочка вздохнула – и улыбнулась подруге:
– Да, наверное, я могу задержаться ещё немножко. Прости – я знала, что время здесь течёт иначе, но мне и в голову не приходило, что для тебя моё отсутствие – это целая вечность. Чем займёмся? О, придумала! Давай примерять платья! Я даже могу сшить несколько новых на механической швейной машинке – я её как раз из дядиной мастерской притащила. Устроим настоящее гала-представление!
– Как здорово! – захлопала в ладоши Сахарная Слива. Её переполняла радость – Мари согласилась остаться. – Какие мы будем красивые!
– Как сёстры. – Мари коснулась носом носа подруги.
– Как королевы, – согласилась Сахарная Слива.
Глава 12. Клара
Запела труба, возвещая начало празднества. В огромном театре перед высокой сценой собрались сотни и сотни жителей королевств. Но все глаза были обращены не к сцене, а к балкону, где рядом с Сахарной Сливой и Филиппом сидела Клара.
– В этот судьбоносный день в истории четырёх королевств мы рады представить вам Клару Штальбаум, дочь королевы Мари! – громко возвестил Озноб.
Толпа разразилась ликующими криками. Жители королевств приветственно замахали руками, родители подсаживали детей на плечи, чтобы те могли разглядеть принцессу получше.
Клара робко помахала в ответ. Девочка чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она не привыкла быть в центре внимания, и уж тем более в центре внимания целого Королевства.
– На что они все так смотрят? – шепнула она Сахарной Сливе.
– На тебя, – улыбнулась та. – Ты истинная дочь своей матери.
И Клара зарделась от гордости.
Свет погас, толпа притихла. Поднялся занавес. В луч света грациозно ступила одинокая балерина, одетая как принцесса. Она запорхала в танце. Пируэты, арабески, аттитюды... все её плавные и изящные движения были словно исполнены грусти. Да и музыка, как показалось Кларе, звучала печально – как будто балерина была одна в целом свете.
Сахарная Слива наклонилась к соседке.
