Как известно, Берлинский кризис хронологически совпал с падением маршала Л.П. Берии, который более чем активно участвовал в его разрешении. Однако мало кто знает, что с этими событиями совпали и другие «малые кризисы». В частности, начало очень жёсткого противостояния нового президента ЧССР Антонина Запотоцкого с новым лидером ЦК КПЧ Антонином Новотным за первенство во всей властной вертикали, противоборство
Тодора Живкова и Антона Югова с Вылко Червенковым в Болгарии и острый внутрипартийный кризис в Венгрии, где в конце июня 1953 года с поста главы правительства был снят первый секретарь Центрального Руководства (ЦР) ВПТ Матьяш Ракоши и заменён его давним недругом и оппонентом Имрой Надем
[607]. Однако более подробно обо всех этих событиях мы поговорим чуть позже.
Хотя тогда же обозначились и первые контуры международной разрядки. В частности, ещё 11 марта 1953 года во время встречи с генсеком турецкого МИДа Д.А.Чикалыном, прибывшим в Москву во главе делегации на похороны И.В. Сталина, министр иностранных дел В.М. Молотов «выразил надежду на улучшение советско-турецких отношений», которые серьёзно осложнились ещё после августовского Меморандума 1946 года, а затем и в вступления Турции в НАТО в феврале 1952 года
[608]. А спустя всего три месяца, 30 мая 1953 года, в МИД СССР был вызван турецкий посол Файк Хозар, которому лично В.М. Молотов официально заявил о полном отказе советской стороны от всех прежних претензий, выдвинутых в августовском Меморандуме 1946 года, где речь, как известно, шла не только о пересмотре знаменитой Конвенции Монтрё и режима Черноморских проливов, но и о новой демаркации советско-турецкой границы в приграничных районах Армянской и Грузинской ССР
[609].
Многие историки (А.А.Улунян, Н.Г. Киреев, Д.Н.Гасанлы
[610]) считают, что не последнюю роль в смягчении позиции Москвы сыграл тот факт, что именно тогда Турция, Греция и Югославия де-факто вплотную подошли к созданию Балканского военно-политического блока, о чём 11 июля 1953 года публично заявили три министра иностранных дел — М.Ф.Кёпрюлю, С. Стефанопулос и К. Попович, предложившие создать постоянный секретариат для подготовки конференции по данному вопросу. При этом Турция и Греция, ставшие ещё в феврале 1952 года полноправными членами НАТО, вовсе не планировали покидать эту организацию.
Естественно, Кремль всячески пытался противодействовать этим планам и сам инициировал восстановление дипотношений с Грецией, разорванных ещё в период Гражданской войны в сентябре 1947 года. Теперь же, после недолгих консультаций, ди-потношения были восстановлены, и уже в конце июля 1953 года в Афины прибыл новый советский посол Михаил Григорьевич Сергеев, занимавший должность заведующего I Европейским отделом МИД СССР.
Одновременно в Москве было принято решение начать процесс нормализации межгосударственных отношений с Югославией, окончательно разорванных в самом конце сентября 1949 года. И хотя глава советского внешнеполитического ведомства В.М.Молотов — один из главных участников советско-югославского конфликта — крайне негативно воспринял саму эту идею, он тем не менее был вынужден уступить давлению других членов Президиума ЦК, в частности Л.П.Берии, Н.С.Хрущёва и Н.А.Булганина. Уже 6 июня 1953 года он направил ноту югославской стороне, в которой предложил произвести обмен послами и начать процесс восстановления межгосударственных отношений. А уже 14 июня 1953 года лидер ФНРЮ Йосип Броз Тито сделал публичное заявление о готовности Белграда произвести обмен послами, но с одной принципиальной оговоркой, что данный обмен «ещё не означает нормализации самих отношений», поскольку «после того, что они сделали с нами за последние четыре года, мы с трудом сможем в будущем верить им на сто процентов»
[611]. Тем не менее советское руководство проглотило этот обидный пассаж, и уже 17 июня 1953 года после почти четырёхлетнего перерыва в Белград в качестве нового советского посла отбыл заведующий Отделом Балканских стран МИД СССР Василий Алексеевич Вальков, которому была поставлена главная задача — быстро и качественно подготовить благоприятную почву для реального и полномасштабного урегулирования всех советско-югославских отношений. 29 июня 1953 года В.А.Вальков был принят маршалом И.Б.Тито, а уже 22 сентября в Москву отбыл и новый югославский посол До-бривое Видич.
Между тем, как утверждают ряд историков (Ю.В.Аксютин, Ю.В.Сигачев
[612]), Министерство иностранных дел СССР, по сути, саботировало нормализацию этих отношений, зримым доказательством чего стало прямое указание тогдашнему советскому послу в Софии Михаилу Фёдоровичу Бодрову от 31 июля 1953 года, где было прямо сказано, что несмотря на то, что «дипломатические отношения между нашими странами в настоящее время строятся в направлении их нормализации», сама «Югославия рассматривается нами как буржуазное государство». Тогда, как считают те же авторы, в Президиуме ЦК югославский вопрос обсуждался ещё довольно вяло, и эта «вялость объяснялась позицией МИДа, который, несмотря на даваемые поручения, «аппетита», как выражался Л.М.Каганович, к нему не проявлял». Это прежде всего относилось к самому В.М. Молотову, а через него и ко всем его близким подчинённым, которые вносили «предложения в неудобоваримом виде» либо вообще затягивали их внесение».
Одновременно летом 1953 года произошёл сдвиг и в решении австрийского вопроса, правда, как справедливо утверждает профессор Н.Н.Платошкин
[613], ценой односторонних уступок с советской стороны. Так, в уже июне 1953 года были разделены функции Верховного комиссара и главкома Центральной группы советских оккупационных войск. На первую должность был назначен кадровый разведчик и дипломат генерал-лейтенант Иван Иванович Ильичёв, а на вторую — генерал армии Сергей Семёнович Бирюзов. Затем в июле 1953 года был отменён постоянный демаркационный контроль между советской и западной оккупационными зонами, снята цензура в советской зоне оккупации и т. д. В результате западные державы выразили готовность снять с повестки дня так называемый «ограниченный договор» от марта 1952 года и вернуться к прежнему договору, который был практически согласован в мае 1949 года.
