Следует сказать, что тогдашним событиям в ГДР посвящено немало научных исследований (А.М.Филитов, Ф. И. Новик, А.А. Фурсенко, Н.Н.Платошкин, Б.Л.Хавкин, К. Остерман
[80]), хотя далеко не все они отличаются строгой научной объективностью и сильно страдают традиционным антисоветизмом, столь характерным для нынешней российской историографии. Между тем в целом ряде последних работ, в частности в известной монографии профессора Н.Н.Платошкина, довольно подробно, с опорой на источники, изложена не только история самих июньских событий в ГДР, с которыми традиционно связывают падение Л.П.Берии, но и их предыстория.
Ещё в конце февраля 1952 года ЦК СЕПГ принял решение созвать в Берлине II партконференцию, правда пока что без указания главного лозунга этого форума, поскольку всё зависело от результатов так называемых «нотных переговоров» Москвы с западными державами по германской проблеме. Однако уже в конце марта после получения в Москве первой ответной ноты западных держав вожди СЕПГ решили ехать в советскую столицу, чтобы на месте выяснить дальнейшие намерения И.В. Сталина относительно судьбы ГДР и получить добро на строительство социализма на немецкой земле.
В начале апреля 1952 года Президент ГДР Вильгельм Пик, председатель Совета Министров ГДР Отто Гротеволь и Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт негласно прибыли в Москву, где дважды встретились со И.В.Сталиным, В.М.Молотовым, Г.М.Маленковым, Н.А.Булганиным и А.И.Микояном. По итогам состоявшегося разговора руководству ГДР было рекомендовано: 1) срочно укрепить демаркационную линию с ФРГ, превратив её в полноценную границу, 2) как можно скорее, но «без лишнего шума» приступить к укреплению казарменной народной полиции, чтобы в любой момент быть готовыми развернуть на её базе 30 полнокровных дивизий «народной армии» ГДР и 3) начать продвижение к социализму, но без «криков об этом на каждом углу», а путём «политики свершившихся фактов»
[81].
Затем в начале июля 1952 года Политбюро ЦК СЕПГ обратилось с письмом к советскому вождю, в котором попросило его утвердить проект отчётного доклада ЦК на II партконференции, где утверждалось, что СЕПГ окончательно и прочно встала на позиции марксизма-ленинизма, а в самой ГДР созданы все необходимые условия для строительства основ социализма на немецкой земле. Конечно, И.В. Сталин, будучи прагматиком до мозга костей, вряд ли разделял эти весьма оптимистические настроения гэдээровских вождей, однако после отказа западных держав от содержательных переговоров по германскому вопросу он, видимо, был не прочь попугать их «строительством социализма на немецкой земле». Поэтому 8 июля 1952 года Политбюро ЦК ВКП(б) поддержало основные положения письма «германских товарищей».
Таким образом, как справедливо подчеркнули ряд российских и зарубежных историков, «решение Советского Союза усилить хватку и превратить ГДР в полного сателлита… стало реакцией на отторжение советского предложения (т. е. ноты Сталина), если вообще решение II партийной конференции СЕПГ о «строительстве социализма» можно приписать советскому давлению»
[82]. Более того, как пишет профессор Н.Н.Платошкин, привычные утверждения о том, что Москва, дескать, насаждала в Восточной Германии «жёсткие формы социализма, абсолютно не соответствуют действительности». Напротив, Советская контрольная комиссия (СКК), которую с октября 1949 года возглавлял генерал армии Василий Иванович Чуйков, «служила своего рода высшей инстанцией по защите населения против произвола и самодурства местных чиновников» и партократов СЕПГ.
Надо сказать, что в отечественной историографии уже давно существует расхожее представление о том, что II партконференция СЕПГ провозгласила курс на строительство социализма в ГДР по «сталинской модели», то есть на рельсах ускоренной индустриализации и массовой коллективизации мелких хуторских хозяйств
[83] . Однако, как утверждает профессор Н.Н.Платошкин, это очередной миф. На самом деле на этой конференции не было принято каких-то неверных стратегических решений, поскольку взятый курс на строительство социализма всё ещё вполне вписывался в рамки самой социал-демократической доктрины и не являлся непреодолимым препятствием на пути объединения Германии. Однако способы преодоления экономических проблем, возникших ещё летом 1951 года, оказались фатально ошибочными, поскольку было решено проводить их крайне «жёсткими монетаристскими методами», в частности резким сокращением субсидий государственного сектора, порочной политикой ценообразования и повышения норм выработки. Это была грубейшая ошибка, ответственность за которую в равной степени несли и Советская контрольная комиссия (СКК), и руководство ГДР, прежде всего Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт. Достаточно сказать, что ещё в начале января 1953 года глава СКК генерал армии Василий Иванович Чуйков и его политический советник Владимир Семёнович Семёнов вызвали к себе всё руководство ГДР и, подвергнув его довольно резкой критике за прошлогодний дефицит бюджета, потребовали срочно прибегнуть к мерам жёсткой экономии и не допустить аналогичной ситуации в новом году.
Естественно, в Москве довольно пристально наблюдали за событиями в ГДР. Особенно усердствовал в этом отношении маршал Л.П.Берия, который после смерти И.В.Сталина стал очень активно выступать за скорейшее объединение Германии на буржуазной платформе. Чисто формально он действовал в духе известной сталинской ноты от 10 марта 1952 года
[84], но по существу это было далеко не так. Тогда в случае приезда премьер-министра У.Черчилля в Москву в германском вопросе, по всей вероятности, действительно был бы достигнут исторический прорыв. Однако этот визит не состоялся, и тогда почти все члены Президиума ЦК выступили за то, что «перед началом нового мирного наступления в германском вопросе», которое готовилось на май 1953 года, следует серьёзно укрепить внутреннее положение ГДР и тем самым усилить свою переговорную позицию с американской стороной, прежде всего с тамошними ястребами, плотно опекавшими президента Д. Эйзенхауэра, которые всячески поднимали на щит проамериканский режим ФРГ и его главу федерального канцлера Конрада Аденауэра.
