Всего же, по донесению командования СГОВГ, на 20 июня 1953 года картина человеческих потерь выглядела следующим образом: у «бунтовщиков» было убито 33 и ранено 132 человека, а со стороны правительственных сил было убито 17 и ранено 166 человек
[118]. Хотя немецкие историки
[119] называли несколько иные цифры: 50 убитых и 20 расстрелянных — со стороны повстанцев и 3 погибших — со стороны власти. О потерях советской стороны ничего не сообщалось, хотя они, возможно, тоже были. Как бы то ни было, но в результате предпринятых мер количество бастовавших резко пошло на убыль. Если 17 июня в забастовках участвовали 180.000 человек, то 19 июня — всего 60.000. А уже 20 июня ситуация в ГДР стала приходить в привычное русло, в этот день прошли лишь кратковременные забастовки на 8 крупных предприятиях Лейпцига и Дрездена.
Тем временем по прямому указанию Л.П.Берии, который очень внимательно следил за развитием событий в ГДР, начались масштабные аресты зачинщиков беспорядков. Видимо, «Лубянский маршал» особенно негодовал, что волнения в ГДР поставили «жирный крест» на его грандиозных планах по германскому вопросу, а значит, серьёзно подорвали и его претензии на лидерство в «узком руководстве» страны. Поэтому из Москвы в Берлин была срочно направлена спецгруппа МВД СССР во главе с двумя его ближайшими соратниками — первым замминистра генерал-полковником Б.З.Кобуловым и начальником 3-го Главного Управления генерал-полковником С.А.Гоглидзе. Кроме того, из сотрудников контрразведки ГСОВГ и аппарата МВД СССР было образовано 38 следственных групп
[120], которым Л.П.Берия поставил задачу не только активно искать всех зачинщиков беспорядков, но и особо сосредоточиться на выявлении «западного следа» в организации волнений. Поэтому уже к исходу 18 июня сотрудники ГСОВГ, МВД СССР и МГБ ГДР задержали 5.105 человек, большинство из которых, даже по мнению ряда западных авторов (М.Гехлер), были выходцами из Западного Берлина
[121]. Позднее за участие в июньских беспорядках были осуждены 1.526 человек, из которых двое были приговорены к смертной казни.
Тем временем в самой Москве, вероятно, стали опасаться, как бы эмиссары Л.П.Берии и их немецкие коллеги не перегнули палку с арестами участников беспорядков. Поэтому 20 июня В.М.Молотов направил на имя Г.М.Маленкова докладную записку
[122], в которой говорилось, что в Восточном Берлине и других крупных городах проведены «значительные аресты» и в связи с этим обстоятельством необходимо дать В.С. Семёнову прямое указание обратить серьёзное внимание гэдээровского руководства «на тщательное установление виновности привлечённых к ответственности лиц, обеспечив наказание действительных зачинщиков и подстрекателей беспорядков» и «исключить возможность массовых репрессий против рядовых участников» этих событий. Президиум Совета Министров СССР немедленно одобрил это предложение главы МИД, и Верховный комиссар СССР получил соответствующее указание уже 22 июня 1953 года.
Между тем кому-то явно не понравилось, что «сопротивление тоталитаризму» в ГДР никак не обретёт второе дыхание, и 20–21 июня в Берлине и других крупных городах как по мановению волшебной палочки вновь стали быстро распространяться разные слухи о намеченной на 22 июня всеобщей (реальной) забастовке железнодорожников и «итальянской забастовке» на ряде ведущих предприятиях страны. На сей раз все эти слухи оказались беспочвенны, хотя министр путей сообщения ГДР Роман Хвалек на всякий пожарный случай всё же направил начальникам всех железнодорожных участков и узлов депешу с предписанием быть в состоянии повышенной готовности на предмет разных провокаций. Тогда же, 20–21 июня, состоялся очередной Пленум ЦК, который принял заявление ЦК СЕПГ «О ситуации и первоочередных задачах партии». Во исполнение этого документа уже 23 июня 1953 года Вальтер Ульбрихт, Отто Гротеволь, Рудольф Херрнштадт и обер-бургомистр Восточного Берлина Фридрих Эберт-младший выехали на крупнейшие берлинские предприятия, где выступили с разъяснением нового курса СЕПГ.
Когда ситуация практически полностью была взята под контроль, 24 июня 1953 года маршал В.Д. Соколовский, Верховный комиссар В.С. Семёнов и его заместитель по политическим вопросам П.Ф.Юдин направили в Москву на имя своих непосредственных начальников В. М. Молотова и Н.А. Булганина обширную докладную записку «О событиях 17–19 июня 1953 года в Берлине и ГДР и некоторых выводах из этих событий»
[123]. С одной стороны, в этой записке очень подробно и вполне правдиво излагался ход событий и верно назывались их причины, в частности существенное ухудшение жизненного уровня трудящихся и негативное отношение населения к ряду гэдээровских вождей. Однако с другой стороны, конкретные выводы и предложения были явно навеяны то ли присутствием Л.П.Берии в Берлине, то ли его активностью в самой Москве.
Так, авторы этой записки предлагали: 1) упразднить должность Генерального секретаря ЦК СЕПГ и снять В.Ульбрихта не только с высшего партийного поста, но и с поста заместителя председателя Совета Министров ГДР; 2) создать на базе Совета Министров ГДР новое «коллективное руководство» во главе с Отто Гротеволем, поскольку президент страны Вильгельм Пик был уже неизлечимо болен; 3) включить МГБ в состав МВД и назначить новым главой этого суперведомства Вильгельма Цайссера, который пользовался особым доверием самого Л.П.Берии; 4) наконец, предполагалось коренным образом обновить весь состав Политбюро ЦК СЕПГ и передать реальную партийную власть дуумвирату в составе Вильгельма Цайссера и Рудольфа Херрнштадта. Казалось, политической карьере В.Ульбрихта пришёл конец, но тут в плавный ход событий опять вмешался его величество случай: события 26 июня 1953 года в Москве…
Надо сказать, что в отечественной историографии июньские события 1953 года уже довольно давно ассоциируются с крахом Л.П.Берии, поскольку целый ряд историков полагают, что именно отсутствие «лубянского маршала» в Москве сыграло решающую роль в победе антибериевской коалиции. Правда, одни сторонники этой версии (Ю.Н. Жуков, Е. А. Прудникова
[124]), не называя конкретных дней его пребывания в Берлине, полагают, что он отсутствовал в Москве только три дня (вероятнее всего, 22–25 июня), другие (Б.В. Соколов, М.Г.Жиленков
[125]) утверждают, что он находился в германской столице чуть ли не целую неделю, то есть 18–25 июня 1953 года, и, наконец, третьи (Ю.В.Аксютин, С.Я.Лавре-нов, И.М. Попов
[126]) вообще не называют каких-либо конкретных сроков его пребывания в столице ГДР. Однако их оппоненты, прежде всего профессор А.М. Филитов
[127], вполне определённо говорят, что документальные и мемуарные источники не подтверждают эту расхожую точку зрения.
