Тем не менее 26 апреля 1954 года Верховный Совет СССР, приняв на своей весенней сессии закон «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР», де-юре утвердил указ Президиума ВС и внёс соответствующие изменения в статьи 22 и 23 Конституции СССР. А затем 2 июня 1954 года Верховный Совет РСФСР единогласно принял закон «О внесении изменений и дополнений в статью 14 Конституции РСФСР», в соответствии с которым Крымская область была исключена из состава РСФСР. Наконец, спустя две недели, 17 июня 1954 года, в статью 18 Конституции УССР был внесён пункт о включении Крымской области в состав Украинской ССР.
Что касается Севастополя, то относительно него никаких решений принято не было и в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР № 761/2 от 29 октября 1948 года он продолжал оставаться «самостоятельным административно-хозяйственным центром со своим особым бюджетом» и по-прежнему относился к категории городов республиканского подчинения в составе РСФСР.
3. Новый виток борьбы за власть и поражение Г.М. Маленкова.
Параллельно с решением «крымского вопроса» Н.С.Хрущёв активизировался и на «целинном фронте». Как установили ряд историков (И.Е.Зеленин, С.Н.Андреенков
[253]), уже на сентябрьском Пленуме ЦК он поставил вопрос о расширении площади посева зерновых культур за счёт распашки целинных и залежных земель в восточных регионах страны. И несмотря на вполне разумную критику со стороны В.М.Молотова и других членов Президиума ЦК, он вновь озвучил эти планы 9 сентября 1953 года на встрече с делегацией Казахской ССР. Однако первый и второй секретари ЦК Компартии Казахстана Ж.Ш.Шаяхметов и И.И.Афонов выступили против этой затеи и заявили Н.С.Хрущёву, что распашка залежных и целинных земель в Казахской ССР не позволит решить зерновую проблему в стране, но зато приведёт к разрушению традиционного пастбищного скотоводства. Сомнения в целесообразности освоения этих земель высказали и целый ряд руководителей обкомов, в том числе Сталинградского, Куйбышевского, Саратовского и Чкаловского — И.Т.Гришин, М.Т.Ефремов, Г.А.Борков и П.Н. Корчагин.
Зато эта идея пришлась по душе руководителям Алтайского края, Омской и Новосибирской областей Н.И. Беляеву, И.К. Лебедеву и И.Д. Яковлеву, которые в ноябре 1953 года направили на имя Н.С.Хрущёва записки о возможности использования земельных богатств Западной Сибири для быстрого решения зерновой проблемы страны. Одновременно аналогичные записки в поддержку «целинной программы» направили министры сельского хозяйства СССР и РСФСР И.А.Бенедиктов и П.П.Лобанов, министр совхозов СССР А.И.Козлов, министр заготовок СССР Л.Р.Корниец, зампред Госплана СССР С.Ф. Демидов и президент ВАСХНИЛ академик Т.Д.Лысенко. Как уже писалось выше, все эти записки Н.С.Хрущёв приложил к своему собственному фолианту «Пути решения зерновой проблемы», который 22 января 1954 года и направил в Президиум ЦК.
25 января 1954 года на заседании Президиума ЦК состоялось обсуждение этой записки, где Н.С.Хрущёв с цифрами на руках пытался убедить своих коллег в правильности выбранного курса
[254]. Во-первых, не объясняя причин этого явления, ставшего прямым результатом политики нового руководства страны, он заявил, что заготовки зерна в 1953 году резко сократились и упали до уровня 1948 года (то есть примерно с 2.100 до 1.850 млн пудов). Во-вторых, из-за этого падения пришлось «залезать» в резервный фонд страны и изымать для внутренних нужд 69 млн пудов зерна. В-третьих, для решения зерновой проблемы за ближайшие два года необходимо освоить 13 млн гектаров «новых земель», что позволит при сохранении средней урожайности 10–11 центнеров зерна с 1 га дополнительно получить 800–900 млн пудов, из которых товарное зерно составит около 500–600 млн пудов. По мнению Н.С.Хрущёва, подобное увеличение товарного зерна будет «выгодным мероприятием для государства», так как позволит увеличить доходную часть бюджета в 1955–1956 годов на 17–18 млрд рублей при «капитальных затратах» на освоении самой целины всего в 5,5–6 млрд рублей.
Несмотря на столь радужную картину, ряд членов Президиума ЦК, прежде всего В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов и отчасти Г.М.Маленков, высказались против этой затеи, мотивируя свою позицию необходимостью направить основные средства на восстановление сельского хозяйства европейской части страны, где с начала 1949 года полным ходом шла реализация «Сталинского плана преобразования природы», уже давшего первые положительные плоды. Однако большинство членов «коллективного руководства» всё же поддержали Н.С.Хрущёва и приняли Постановление Президиума ЦК «Об обеспечении зерном страны и подъёме целинных земель»
[255].
Между тем, как считают ряд историков (Ю.В. Емельянов
[256]), даже после этого решения Н.С.Хрущёв всё ещё «ощущал неуверенность в своём проекте», поэтому послал на целину своего многолетнего помощника по вопросам сельского хозяйства Андрея Степановича Шевченко, который убедил патрона в правильности избранного курса. Возможно, это обстоятельство и позволило Н.С.Хрущёву тут же перейти к активным действиям, и уже 6 февраля 1954 года по его прямому указанию в Алма-Ате состоялся IX Пленум ЦК Компартии Казахстана, на котором был решён крайне важный организационный вопрос: взбунтовавшиеся Ж.Ш.Шаяхметов и И.И.Афонов были сняты со своих постов и направлены первыми секретарями Южно-Казахстанского и Павлодарского обкомов партии, а новыми руководителями республики стали два посланца Москвы. Должность Первого секретаря ЦК КП Казахстана занял Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, снятый с поста министра культуры СССР, а пост второго секретаря — Леонид Ильич Брежнев, который тогда прозябал на заштатной должности заместителя начальника Главного Политуправления Министерства обороны СССР. Причём следует отметить, что для кандидата в члены Президиума ЦК и министра культуры СССР П.К. Пономаренко отъезд в Алма-Ату, по сути, стал политической ссылкой и закатом всей его партийно-государственной карьеры, а для Л.И.Брежнева этот отъезд, напротив, оказался «счастливым билетом» на вершины политического Олимпа и новым стартом его блестящей политической карьеры, венцом которой будут должности Генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР
[257].
