Тем временем 28 апреля 1955 года Президиум ЦК принимает Постановление о создании Комиссии для рассмотрения документов из личного архива И.В.Сталина, в состав которой были включены Н.С.Хрущёв (председатель), Н.А.Булганин, В.М.Молотов, Г.М.Ма-ленков, Л.М.Каганович, М.А.Суслов и П.Н.Поспелов. Однако, как установил С.С.Войтиков
[301], данное решение «стало пустой тратой бумаги», поскольку «за два с лишним года по вине её председателя» эта Комиссия «так и не была собрана». Зато, как уверяют целый ряд мемуаристов и историков, в том числе В.Е. Семичастный, М.С.Докучаев, В.Н. Величко, В.М.Фалин и А.Н.Дугин
[302], ещё раньше по указанию Н.С.Хрущёва глава КГБ генерал армии И.А.Серов создал специальную группу из 200 сотрудников своего ведомства («архивистов в сапогах»), которые не только серьёзно подчистили ряд архивов от компромата на Н.С.Хрущёва, но и озаботились «созданием документального фальсификата», что, по мнению С.С.Вой-тикова, ставит всех историков, изучающих советскую эпоху, перед «необходимостью решения сложных источниковедческих задач»
[303].
По мнению многих специалистов, следующей важной аппаратной победой Н.С.Хрущёва в борьбе за утверждение своего окончательного лидерства стал прошедший 4-12 июля 1955 года очередной Пленум ЦК, на котором: 1) в состав Президиума ЦК были введены два его верных соратника — секретарь ЦК по идеологии Михаил Андреевич Суслов и Первый секретарь ЦК КПУ Алексей Илларионович Кириченко; 2) новыми секретарями ЦК стали главный редактор газеты «Правда» Дмитрий Трофимович Шепилов и первые секретари Хабаровского и Алтайского крайкомов партии Аверкий Борисович Аристов и Николай Ильич Беляев, которые активно поддержали целинную авантюру Н.С.Хрущёва. Таким образом, как справедливо утверждают целый ряд историков (Р.Г.Пихоя, Ю.Н.Жуков, Ю.В.Емельянов
[304]), из всех возможных вариантов реформ, существовавших в то время у Л.П.Берии, Г.М.Маленкова и Н.С.Хрущёва проектов трансформации сталинской системы в конечном счёте был выбран самый худший вариант реформ, который был совершенно не продуман, во многом спонтанен, а главное — предельно консервативен по своей сути.
Между тем профессор В.П. Попов в своей работе «Большая ничья. СССР от Победы до распада», опубликованной в 2005 году, пишет о том, что события тех лет наглядно показали, что все «советские руководители рассматривали проведение реформ как ещё один весьма специфический способ борьбы за власть. Интересы дела не являлись определяющим мотивом их политической линии», поскольку «главной мотивировкой было только расширение пределов личной власти». Поэтому в случае какой-либо угрозы потери этой власти все лидеры или «откладывали практическую реализацию назревших вопросов до лучших времён», или просто «принимали наиболее консервативный вариант реформ». Историческое противоречие, которое не сумел разрешить ни один советский лидер, включая и Н.С.Хрущёва, заключалось в том, что проводить реформы «приходилось руками того аппарата», который рассматривал их «как угрозу собственной власти и стабильности своего положения, а потому всячески им противился на деле, одобряя только на словах». Даже И.В. Сталин вынужден был считаться с подобной «аппаратной особенностью советской системы управления», искоренить которую он не смог никакими чистками и даже репрессиями
[305].
Кстати, на этом же июльском Пленуме ЦК «досталось на орехи» и самому В.М.Молотову, который наряду с Н.С.Хрущёвым острее всех критиковал отставного премьера. Правда, в данном случае речь шла об особой позиции министра иностранных дел по австрийскому и особенно по югославскому вопросам. Но об этом более подробно мы поговорим в одной из других глав, непосредственной посвящённых внешней политике хрущёвской эпохи.
После окончания Пленума ЦК всё внимание высшего советского руководства было сосредоточено на международных вопросах, в том числе подготовки и проведения Женевского совещания глав правительств четырёх держав — СССР, США, Великобритании и Франции, которое состоялось 18–23 июля 1955 года. После его завершения и отчётного доклада Н.А. Булганина об этом совещании на 3-й сессии Верховного Совета СССР, прошедшей 4–5 августа 1955 года, весь состав Президиума и Секретариата ЦК отбыл из Москвы на черноморские госдачи в Крым и на Северный Кавказ. Наступило временное политическое затишье. Однако уже в сентябре начался новый раунд борьбы за власть, в котором не последнюю роль сыграл один довольно любопытный документ, до недавних пор практически никак не фигурировавший в информационном пространстве и в трудах историков. А между тем в свете последних событий на Украине этот документ более чем актуален. Речь идёт об Указе Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», который был подписан К.Е.Ворошиловым и Н.М.Пеговым 17 сентября 1955 года
[306].
Этот документ настолько показателен, что мы почти полностью процитируем его: «Учитывая прекращение состояния войны между Советским Союзом и Германией и руководствуясь принципом гуманности», Президиум высшего государственного органа страны «посчитал возможным применить амнистию в отношении тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны… по малодушию или несознательности оказались вовлечёнными в сотрудничество с оккупантами.
В целях предоставления этим гражданам возможности вернуться к честной трудовой жизни и стать полезными членами социалистического общества Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1) Освободить из мест заключения и от других мер наказания лиц, осуждённых на срок до 10 лет лишения свободы включительно за совершённые в период Великой Отечественной войны… пособничество врагу и другие преступления, предусмотренные ст. 58-1,58-3,58-4,58-6,58–10,58-12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов других союзных республик.
2) Сократить наполовину назначенное судом наказание осуждённым на срок свыше 10 лет за преступления, перечисленные в ст. 1 настоящего Указа.
