Одновременно 21 марта 1953 года Л.П.Берия направил в Президиум Совета Министров СССР записку «Об изменении строительной программы 1953 года»
[467], в которой предложил прекратить или полностью ликвидировать строительство 22 крупнейших промышленных объектов (заводов, каналов, гидроузлов, портов, верфей, автомобильных и железных дорог), не вызванное «неотложными нуждами народного хозяйства», общая сметная стоимость которых составляла очень внушительную сумму — 49,2 млрд рублей, из которых почти 3,5 млрд рублей были включены в план капитальных работ на 1953 год. На основании этой бериевской записки 25 и 27 марта 1953 года Совет Министров СССР принял два Постановления: «Об изменении строительной программы на 1953 год» и «О прекращении строительства гидротехнических сооружений, оросительных и осушительных систем, не вызываемых в ближайшие годы интересами развития сельского хозяйства», в соответствии с которыми были приостановлены работы по реализации самых масштабных и дорогостоящих проектов последних семи лет сталинской эпохи, в частности Трансполярной Красноярско-Енисейской и Кольской магистралей, Сахалинского тоннеля под Татарским проливом, Кировского химического завода, Араличевского и Черногорского заводов искусственного жидкого топлива, Волго-Балтийского водного пути, Главного Туркменского канала и других важных объектов, на строительство которых уже было затрачено почти 6,3 млрд рублей
[468].
Причём руководителям всех министерств, причастным к строительству этих объектов, в частности Б.П.Бещеву (министр путей сообщения), И.П.Тевосяну (министр металлургической промышленности) М.Г. Первухину (министр электростанций и электропромышленности), А. И. Козлову (министр сельского хозяйства и заготовок), 3.А. Шашкову (министр морского и речного флота), С.М. Тихомирову (министр химической промышленности) и Н.К. Байбакову (министр нефтяной промышленности) было предписано: 1) «в двухнедельный срок разработать и представить в Совет Министров СССР мероприятия по проведению консервации или ликвидации указанных… строительств и сметы рас ходов» на эти цели», которая, кстати, составила огромную сумму в размере 7 млрд рублей, и 2) «принять меры к полной сохранности незаконченных строительных объектов, привести их в годное для консервации состояние и обеспечить использование… подсобных предприятий, оборудования и материалов для других хозяйственных целей».
Кроме того, председателю Госплана СССР Г.П.Косяченко было поручено «внести необходимые изменения в планы… соответствующих министерств» и снять все «фонды на металл, топливо, строительные материалы, оборудование и другие фонды», выделенные для этих объектов, а первому заместителю министра обороны СССР маршалу А. М. Василевскому расформировать все дорожные военно-строительные части и прекратить комплектование ещё двух дорожно-строительных дивизий, созданных на основании Постановлений Совета Министров СССР № 3865-1767сс от 8 октября 1951 года и № 273-126-с от 30 января 1953 года.
Затем 11 апреля 1953 года по инициативе Г.М.Маленкова было принято ещё одно Постановление Совета Министров СССР № 1002 «О расширении прав министерств СССР»
[469], согласно которому были существенно расширены, в том числе в финансово-банковской сфере, права и полномочия руководителей всех оборонных, промышленных, строительных и транспортных министерств, во главе которых стояли легендарные «сталинские наркомы» М.З.Сабуров, В.А.Малышев, М.Г.Первухин, Д.Ф.Устинов, Б.Л.Ванников, И.Ф.Тевосян, Б.П.Бещев и другие крупные государственные деятели страны. В результате принятых решений союзные министры и начальники главных управлений впервые за долгие годы освобождались от необходимости согласования и утверждения значительного круга повседневных вопросов в Президиуме Совета Министров СССР и Секретариате ЦК. Отныне главы этих министерств получили право утверждать структуру и штаты управленческого аппарата как самих министерств, так и подведомственных им предприятий и учреждений, утверждать или отменять проектные задания, сметно-финансовые расчёты и объёмы капиталовложений по отдельным объектам, перераспределять между подведомственными предприятиями свободные оборотные средства, изменять ставки тарифов и заработной платы, вводить прогрессивную или премиальную систему оплату труда и т. д. Но самое главное состояло всё же в другом: за долгие годы целым перечнем прав был наделён директорский корпус страны, в частности правом свободного распоряжения нефондированных материалов и оборудования. Всё это привело к существенному сокращению чиновничьего аппарата союзных и республиканских министерств и ведомств, масштабы которого дали основание ряду историков (Ю.Н. Жуков
[470]) заявить о том, что эта управленческая реформа дала мощный старт «целенаправленной борьбе с бюрократизмом» и ограничению многих привилегий правящей номенклатуры.
Однако уже в декабре 1953 года усилиями Н.С. Хрущёва эта реформа была де-факто отменена и восстановлена прежняя, предельно централизованная структура Совета Министров СССР, в рамках которого были воссозданы семь отраслевых Бюро: по сельскому хозяйству (Н.С. Хрущёв), транспорту и связи (Л.М. Каганович), энергетике (М.Г. Первухин), металлургии (И.Ф. Тевосян), машиностроению (В.А. Малышев), по товарам ширпотреба (А.Н. Косыгин) и торговле (А.И. Микоян).
Позднее, 25 января и 14 октября 1954 года, «консервативная партия» внутри Президиума ЦК протащила ещё два Постановления ЦК и Совета Министров СССР: «О серьёзных недостатках в работе партийного и государственного аппарата» и «О существенных недостатках в структуре министерств и ведомств СССР и мерах по улучшению работы государственного аппарата», с помощью которых, как считает тот же Ю.Н. Жуков, был нанесён новый удар по центральным аппаратам исключительно союзных министерств и ведомств, что автоматически расширяло права региональных органов власти, прежде всего республиканских Советов Министров и ЦК Компартий союзных республик, а также центрального аппарата самого ЦК КПСС.
В начале 1955 года, когда Н.С. Хрущёв предпринял очередную и последнюю атаку против Г.М. Маленкова, он инициировал реформу союзного Госплана, который возглавлял давний маленковский выдвиженец и соратник Максим Захарович Сабуров. Как считают ряд историков (В.Л. Некрасов, Е.А. Зубкова
[471]), именно эта реформа по сути стала «первой институциональной реформой Хрущёва в период коллективного руководства», которая была «неразрывно была связана с процессом его утверждения как единоличного лидера и реформатора страны».
