Основная суть данной хрущёвской записки состояла в предложении коренным образом перестроить существующий порядок управления промышленным производством страны, а частности ликвидировать большую часть отраслевых министерств, отменить ведомственное подчинение почти всех промышленных предприятий, отдать их в ведение регионов и создать в рамках нескольких краёв и областей региональные советы народного хозяйства, или совнархозы. Полагалось, что такая реорганизация промышленности существенно увеличит рост производства, повысит производительность труда, качество выпускаемой продукции, значительно сэкономит природные, трудовые и золотовалютные ресурсы, упростит логистику и межотраслевую кооперацию предприятий и т. д. 13–14 февраля 1957 года в Москве прошёл очередной Пленум ЦК, на котором Н.С.Хрущёв выступил с новым докладом «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством», который так и не был утверждён на заседании Президиума ЦК. В прениях по этому докладу выступили 27 членов и кандидатов в члены ЦК, в том числе руководители республиканских правительств и союзных министерств. Причём, как явствует из стенограммы Пленума, характерной чертой почти всех выступлений стало единодушное одобрение всех положений хрущёвского доклада, в том числе ликвидации отраслевых министерств и создания региональных совнархозов. В результате, опираясь на «подготовленное большинство рядовых членов ЦК», Н.С.Хрущёв де-факто аннулировал решения декабрьского Пленума и сумел протащить решение не только о ликвидации Госэкономкомиссии СССР, но и о подготовке членами Президиума ЦК нового проекта по реформе плановых органов страны, который готовила Комиссия М. Г. Первухина.
Между тем 30 марта 1957 года на страницах ряда центральных газет были опубликованы тезисы подновлённого хрущёвского доклада, произнесённого на Пленуме ЦК, в которых он вновь подверг уничтожающей критике всю систему управления промышленным производством в масштабах страны, чрезмерно раздутые штаты центральных органов управления и огромный бумагопо-ток в столичных министерствах и ведомствах, а также отверг все идеи сохранения даже в трансформированном виде каких-либо отраслевых министерств. Кроме того, в этих тезисах было сказано о том, что создание совнархозов будет проходить не на базе административно-территориальных единиц, а на базе укрупнённых административно-экономических районов.
В апреле эти тезисы были вынесены на «всенародное обсуждение» и, как ни странно, получили довольно большую поддержку со стороны общества, в том числе управленческой номенклатуры, которой они показались «проявлением здравого смысла», «почти революционным освобождением от тягостных оков столичной бюрократии» и источником значительной экономии средств и сил. Причём, что любопытно, вопрос о необходимости создания совнархозов почти не обсуждался. Обсуждались лишь вопросы масштабов этих совнархозов, их внутренней структуры, сферы их деятельности и т. д. И если главы ряда крупных регионов, в частности первые секретари Хабаровского крайкома, Иркутского и Львовского обкомов партии Алексей Павлович Шитиков, Борис Николаевич Кобелев и Михаил Константинович Лазуренко, выступали за создание укрупнённых совнархозов в рамках нескольких соседних регионов, то подавляющее большинство их коллег ратовали за создание «карманных» совнархозов в границах собственных «удельных княжеств».
Между тем в верхних эшелонах власти продолжались бурные дискуссии на сей счёт. Например, на заседании Президиума ЦК, состоявшемся 26 апреля 1957 года, В.М.Молотов, Л.М.Каганович и Е.А. Фурцева в очередной раз говорили о поспешности принимаемых решений, а на заседании Комиссии по вопросу о реорганизации управления промышленностью и строительством, прошедшем через день, зампред Госэкономкомиссии СССР Алексей Николаевич Косыгин, председатель Госплана СССР Николай Константинович Байбаков, министр строительства СССР Николай Александрович Дыгай, министр нефтяной промышленности СССР Михаил Андрианович Евсеенко, врио министра лесной промышленности СССР Иван Емельянович Воронов и другие ораторы резко выступили против ликвидации отраслевых министерств и создания совнархозов. При этом Н.К. Байбаков в качестве возможной альтернативы предложил создать на местах укрупнённые территориальные управления промышленных министерств и ведомств, но это предложение не встретило поддержки у большинства его коллег
[480]. Однако, как справедливо отметили специалисты (С.Г.Коваленко, В.Н.Горлов
[481]), позиция союзных министров уже мало интересовала Н.С.Хрущёва. Для него куда важнее была позиция секретарского корпуса страны, которая в итоге оказала самое серьёзное влияние на весь дальнейший ход событий и принятые решения. Не дожидаясь одобрения своих новых предложений, игнорируя заключение руководителей союзного правительства и нарушая установленный порядок согласования решений на Президиуме ЦК, он сразу внёс данный вопрос на майскую сессию Верховного Совета СССР.
7 мая 1957 года, выступая в Верховном Совете СССР со своим очередным докладом, он уже пошёл на поводу у местных партийных бонз и в отличие от тезисов, предлагавших создание местных совнархозов на основе укрупнённых административно-экономических районов, предложил создать 105 районов и аналогичное число совнархозов, целиком совпадавших с административными границами автономных республик, краёв и областей.
В ходе состоявшейся дискуссии по новому докладу Н.С.Хрущёва выступили 32 союзных депутата, активно поддержавших Первого секретаря. Среди них было немало «региональных баронов» и даже союзных министров, в том числе Первый секретарь ЦК КП Узбекистана Нуритдин Акрамович Мухитдинов, глава Совета Министров Украинской ССР Никифор Тимофеевич Кальчен-ко, председатель Президиума Верховного Совета Белорусской ССР Василий Иванович Козлов, министр путей сообщения СССР Борис Павлович Бещев, министр угольной промышленности СССР Александр Фёдорович Засядько и первые секретари Московского, Ленинградского и Башкирского обкомов партии Иван Васильевич Капитонов, Фрол Романович Козлов и Зия Нуриевич Нуриев. Против же хрущёвской затеи выступили всего два союзных депутата, и вопреки очень расхожей версии ни В.М.Молотов, ни К.Е.Ворошилов, ни М.Г.Первухин, ни Н.К.Байбаков, ни А.Н.Косыгин не выступали на этой сессии. Более того, отмолчался даже глава союзного правительства маршал Н.А. Булганин, который по логике вещей должен был первым «лечь на амбразуру» и грудью защитить Совет Министров СССР от столь масштабного погрома. Однако, как справедливо писал историк В.Н. Горлов, «создавалось впечатление, что ни техническая бюрократия (министры), ни техническая интеллигенция, ни хозяйственники не поддерживали хрущёвской реформы. Ни один из присутствовавших на сессии Верховного Совета плановиков и крупных хозяйственников не принял участия в прениях. Лишённые возможности возражать вслух, они по меньшей мере отказывались активно поддерживать реформу. Те, кого касалась реформа в первую очередь, хранили полное молчание, что красноречивее любых слов. За реформу, которая «усиливала их влияние на местах», стояли только партаппаратчики»
[482].
