– Давай купим большую искусственную елку в наш маленький домик на краю леса, – предложил он. – Елочные игрушки и прочие интересные вещи для Рождества уже продаются. Поехали, купим елку, а после отправимся к Матвею. Может, Снежана испечет один из своих великолепных тортиков, и мы отлично проведем с ними время.
– Давай! – согласилась я.
Мы вызвали такси и поехали за елкой. Потому что надвигались зимние праздники, и мы были уверены, что никакое зло нам теперь не помешает.
Эпилог
Такая ночь бывает не чаще чем раз в сто лет. Луна, все еще полная и тяжелая, висит над самым лесом, обещая невероятную силу. Двери подвала в старой аптеке открыты. Их открыл Чугайстер – тот, кто в свое время и закрывал.
Матвей не знает собственных сил и прошлого своей семьи. Ему совсем мало известно о жизни прадеда. Когда-то сам Стефан закрыл каждую дверь этого страшного подземелья и запечатал своей силой, и только Матвей мог их открыть.
Марыся не зря передала ему серебряный крестик. Ведь крестики отца Теодора могут быть не только оружием. Они могут быть ключами и открывать те тайны, о которых все давным-давно позабыли. Или никогда не знали.
Что ж, луна полная, и ночь как раз такая, какая нужно. Потому не стоило терять время. Пани Марыся Данилевская покинула свой дом, когда на часах едва минуло двенадцать.
За ней увязался петух, но она велела птице оставаться дома.
– Стереги дом, птица, – строго распорядилась она.
Петух встрепенулся, глянул блестящими глазами и устроился на заборе.
Ковылять до аптеки пришлось долго.
Силы не те, и здоровье не то. Но если не сделать дело сейчас, то она уже не сделает его никогда. Ее жизненный путь закончен, не сегодня завтра за ней придут черти и утащат в ад за все колдовство, что она творила.
Этого не исправить, но кое-что пани Данилевская еще успеет сделать. Она сможет вернуть к жизни своего погибшего сына. Это несправедливо, что потомки Стефана живут и здравствуют – красавец Матвей входит в силу и совсем скоро обретет положенную власть в клане, а ее мальчик давно сгнил в земле.
Разве ее сын не должен был стать таким же красивым и сильным, как Матвей?
Стефану удалось сберечь своего правнука, а вот она, Марыся Данилевская, потеряла сына. А ведь ее мальчик тоже сын Стефана Левандовского и, значит, может претендовать на силу Ведьмака. Правда, сам Стефан об этом не знал, она не сообщила, что единственная их бурная ночь в старой-престарой лесной хижине закончилась беременностью.
Стефан Левандовский не знал, что Марыся Данилевская родила от него сына. Славного черноглазого мальчика, такого умного, сильного и храброго.
Этот мальчик заслуживает второй шанс, и если луна полная, а путь к колодцу силы открыт, то пани Данилевская сумеет ему помочь. Потому что древние четки монахов монастыря Святого Климента снова у нее, теплые, деревянные, они греют старую сухую ладонь, точно живой огонек.
С помощью этих четок и колодца силы, доступ к которому открыт в эту ночь, можно вернуть к жизни умершего человека.
Марыся Данилевская знала дорогу, хотя никогда в жизни не бывала ни у одного колодца силы. Зато бывала давным-давно мать ее матери. Потому что мать ее матери была ведьмой, с которой так яростно боролись рыцари польской шляхты, благословленные на это дело отцом Теодором. Поэтому путь к колодцам силы хранился у пани Данилевской в доме в виде старого-престарого свитка. Он был давно выучен наизусть и даже иногда снился ночами.
Старуха уверенно зашла в аптеку и аккуратно закрыла за собой дверь. Приложила деревянные четки, и замок щелкнул. Потом спустилась вниз – каждую дверь она закрывала за собой с невероятной тщательностью, и четки делали свое дело. Они тоже работали как ключи.
Каменная дверь заветного зала распахнулась, пропуская внутрь владелицу деревянных четок. Это не серебро, нет. Это заговоренное дерево, на котором когда-то повесили невинного человека. Дерево-виселица, принявшее в себя чистую душу. Четки из такого дерева обладают своей собственной силой, и один раз – один-единственный раз! – могут вернуть к жизни того, кто однажды умер. Вернуть ту жизненную силу, которую приняли в себя, когда умирал на ветвях дерева повешенный человек.
Старуха остановилась у края колодца – вода маслянисто блеснула. В полной темноте – старой женщине уже не нужен был свет, она воспринимала окружающее пространство не только глазами – она протянула руку, четки качнулись над колодцем.
– Вернись ко мне, Даниил Данилевский! – тихо позвала старуха и опустилась на корточки.
Край четок коснулся маслянистой воды, и та пришла в движение.
Пани Данилевская зашептала какие-то заклинания, закачалась – черная тень в полной темноте, и вода в колодце вдруг вспыхнула. Громадное пламя взметнулось вверх огненным столбом, четки засияли, становясь все горячее и горячее.
– Жизнь за жизнь! Душа за душу! – продолжала говорить старуха. – Моя жизнь за жизнь моего погибшего сына! Жизнь старухи за молодую жизнь! Даниил Данилевский, сын Стефана Левандовского и Марыси Данилевской! Вернись к жизни!
Старуха аккуратно положила четки на каменный бортик колодца – огонь пылал, точно бешеный, – и, поднявшись на край, взмахнула руками, а потом полетела вниз, в огненный ад.
Огонь взревел голодным зверем, но быстро стал угасать. И когда пламя утихло, обернувшись крохотными искрами на гладкой колодезной поверхности, из колодца появилась тоненькая стройная фигурка. Молодой парень.
На вид ему было не больше пятнадцати лет, но он казался слишком высоким для своего возраста. Парень оглянулся, и его темные глаза заблестели, отражая угасающий огонь, в котором только что погибла его мать. Потом он наклонился, поднял четки и покинул колодец силы, тщательно закрывая за собой все двери подземелья под аптекой.
