Это был тот самый темноглазый человек, который хорошо принял нас на совете кланов. Он что-то делал у скамейки – то ли рвал траву, то ли собирал какие-то камушки. Но, заметив меня, запыхавшуюся, нервную и отчаявшуюся, тут же спросил:
– Что случилось?
– Что-то странное… Что-то очень странное напало на моих друзей… – Я еле переводила дыхание. – Оно деревянное. Его не убить. Оно может нападать даже частями… Деревянный монстр, который собирается из деревяшек.
Мой рассказ звучал глупо и невнятно, но человек понял.
Он вдруг развернулся и зашагал к часовенке.
– Вы куда? – вырвался у меня крик разочарования.
– Нужен церковный огонь, – пояснил человек не оглядываясь. – Нам нужен церковный огонь от свечек в часовне. Тут полно горящих свечей, люди ставят за упокой своих родных.
Он достал откуда-то из сундука у стены странную длинную палку, поднес к одной из свечей, и наконечник палки вспыхнул, словно был пропитан смолой или бензином.
– Это факел, – пояснил человек. – Он нам поможет.
Мы двинулись к лесу. Человек шагал быстро и размашисто, я едва поспевала за ним, переживая за Марьяна и Матвея.
Чудовище, которое теперь походило на гигантского робота-трансформера, уже выбралось из леса, и Марьян едва успевал откалывать от него куски. Огонь пришелся кстати. Дерево вспыхнуло, и пламя тут же принялось пожирать то, что только что было живым и опасным. Треск и дым наполнили все вокруг. Наконец Марьян с помощью меча повалил монстра на землю, и какое-то время мы все наблюдали за тем, как яростное пламя пожирает противника.
Чудовище погибало молча. Лишь потрескивали его руки и ноги, как трещат дрова в печи, и в потемневший воздух взлетало множество горящих искр. А когда огонь погас, на месте чудовища осталась только рассыпавшаяся горсть золы.
Мы решили зайти на кладбище. Там была вода и покой, а нам всем хотелось умыться и перевести дух.
3
Нашего неожиданного друга звали Орест. Это был тот самый Орест, который стал третьим помощником Жнеца. После того как мы смыли с себя копоть и кровь и устроились передохнуть на скамье под голыми ветками рябины, он принялся рассказывать с готовностью и явным дружелюбием:
– Этого монстра называют Хвырь. Этакая разновидность лесного духа. Когда-то, еще до того, как сюда пришло христианство, местный народ поклонялся этим лесным божкам. Приносил им жертвы. Хвыри посвящали деревянные болванки с вырезанным лицом без глаз и ушей. Считалось, что если принести жертву перед болванчиком без глаз и ушей, то Хвырь тебя не заведет вглубь леса и ты не заблудишься. В те времена тут стояли настоящие леса, большие и дремучие.
– Что приносили ему в жертву? – уточнил Марьян.
– Что угодно. Бедняки таскали кашу и грибы, могли ягоды рябины или шиповника принести. Народ побогаче приносил и животных. Но обязательно надо было сжечь приношение перед болванчиком. Считается, что Хвырь любит огонь, – продолжал рассказывать Орест.
– Так она же сгорела в огне, – хмыкнула я.
– Это не тот огонь. Церковное пламя ее, конечно же, сожжет, – Орест глянул на меня и высоко поднял брови. – Впрочем, до недавних пор все это было просто старыми россказнями. А теперь кто-то получил доступ к одному из колодцев силы. И, видимо, поэтому где-то в лесу поставили деревянный болванчик Хвыри и разожгли перед ним огонь.
– Что-то слабо верится, что можно вырезать из дерева идола, сжечь перед ним кашу или вермишель и появится вот такая штука. – Матвей был мрачен и хмур.
Он шагал туда-сюда около скамьи и время от времени отламывал от рябины тонкие прутики, чтобы потом выкинуть их в траву.
– Идола взяли у колодца силы. Это должен быть настоящий идол, которому лет семьсот, не меньше, – пояснил Орест.
– Зачем? Зачем нужен этот идол? – не успокаивался Матвей.
– Не знаю. Может, хотят проверить, работает ли старое колдовство.
– Вопрос неправильный. Надо думать, не зачем это надо, а кто это делает. Если следовать логике, то кто-то из Луш. Это они вызывали старую ведьму Надию Совинскую из мертвых, – сказал Марьян, который внимательно слушал Ореста.
– Луши все уехали из страны. Остался лишь Андрей Луша, но он не прямой родственник. Ему фамилия досталась по матери, двоюродной сестре отца Григория Луши. Другими словами, он не настоящий Луша. По отцу он Самойленко.
– Но его взяли в клан, – заметил Марьян.
– Клану нужны крепкие парни для патрулирования городка. Вот сейчас нам необходимо поставить стражу у леса, чтобы, пока мы не найдем этого болванчика, никто сюда не ходил, – пояснил Орест.
– Древнего божка придется искать нам, – сказал Матвей и отломил еще одну маленькую веточку.
Веточка хрустнула, и я вздрогнула. Меня давно уже пробирала дрожь – казалось, что стало холоднее, как будто вокруг резко упала температура. Я ежилась и прятала руки в карманы. Хотелось натянуть капюшон, но тогда я буду смотреться совсем уже дико среди этих крепких и мрачных ребят в черном.
– На то мы и Варта. Давайте в ближайшее время прочешем лес. Если найдем божка, сожжем его в огне, взятом из церкви. Как положено, – предложил Орест.
Все с ним согласились. Орест велел быть начеку и рассказывать ему, если что случится, и на этом наше совещание закончилось. Мы направились вниз, к шоссе. Орест шагал впереди остальных. Он производил впечатление сильного и уверенного в себе человека.
Глава восемнадцатая. Мирослава
1
– Умный мужик этот Орест, – сказал Матвей, когда мы шагали к его дому по выложенной брусчаткой дорожке.
Сам Орест остался на автобусной остановке. Он сказал, что живет в соседнем селе, а машина у него сейчас в ремонте.
– Поэтому поеду на автобусе, ребята, – сказал Орест, махнув нам рукой на прощание.
– Даже чересчур умный, – вскользь бросил Марьян.
Он по-прежнему был хмур, и меня терзала тревога. Хотелось спросить о Желанной, задать вертящийся на языке вопрос, но не на улице же говорить об этом вслух, и я помалкивала.
– Тебе он не нравится, – заключил Матвей.
– Потому что слишком нравится моему отцу. Отец не пришел на совет, он теперь считает себя выше этого. Член его семьи стал Жнецом, и Вивчары наконец поднимутся на тот уровень, которого заслуживают. – В голосе Марьяна сквозила горечь.
