Петуха это вконец разъярило, и он выдал возмущенное кудахтанье, хрипение, а потом совсем сорвался на поросячьи вопли. Калитка тут же отворилась, и Матвей оказался лицом к лицу с той самой старой пани, которую уже два раза встречал на своем пути. В этот раз голова ее была покрыта цветастым платком, поверх длинной юбки пестрел фартук, а глаза сверкали молодо и весело.
– Чего это ты моего петуха треплешь? – сказала старуха. – А ну, пусти моего хлопца, он сторожит хату, чужому не даст пройти. Пусти, кому говорю.
Матвей выпустил птицу, та тут же подлетела к юбке своей хозяйки и возмущенно закудахтала, словно заводная игрушка.
– Пришел наконец. Явился, правнучек Стефана. Хоть посмотрю на тебя. Хотя что смотреть? Все вы на одно лицо, Ведьмаки. Заходи. Знаю, зачем пришел. Давно было пора. Давно было пора…
Старуха шуганула петуха, и тот убрался в глубину двора, ступая деловито и важно. А бабка распахнула калитку.
– Петух у меня глупый, но чужих не пустит. Злой как собака, вот и держу его. Опять же, старый, на суп уже не годится. Я такое жесткое мясо есть не буду, а других животных не держу. Только курочки мои и петух. И еще кот мышей в сарае ловит. Так что заходи, не бойся. Я должна была дождаться тебя. Такая у меня последняя задача – дождаться тебя и помочь. А после уже можно отправляться в Царство Небесное, как и положено всем людям.
Бабка говорила без умолку. Иногда несла абсолютную чепуху, рассуждая о том, почему плохо стали нестись ее курочки, а иногда вдруг замечала, что устала ждать Матвея и что он мог бы прийти к ней пораньше.
– Ты должен был прийти, – говорила она, заходя в свой низкий домик. – Все Ведьмаки приходят к Хранительнице истории. Теперь все завязалось снова, теперь старые распри вспыхнули вновь, как при Надии Совинской. И тебе надо быть начеку, Матвей. Надо понимать, что происходит. Заходи, мальчик, и мы поговорим.
Маленький беленый домик внутри оказался не так прост, как ожидал Матвей. Новенький темный ламинат на полу, деревянные двери с поблескивающими ручками, а на кухне – темно-шоколадная плитка и крутой холодильник с двумя дверками. Встроенная варочная панель, на которой поблескивал абсолютно чистыми боками нержавеющий чайник.
– Все Ведьмаки пьют кофе, я это знаю, – проскрипела старая пани Данилевская и принялась возиться с чайником, набирая воду. – Мы с тобой выпьем по кружечке кофе и поговорим. Стефан прятал тебя и даже мне не хотел ничего говорить, но я-то знала, что ты жив. Такие вещи я знаю, поверь.
Она уселась за круглый дубовый стол и пригласила Матвея садиться. Пришлось пристроиться на твердом стуле с резной высокой спинкой и слушать болтовню старой пани. Марыся Данилевская оказалась разговорчивой, очень разговорчивой.
– Я должна тебе помочь, это то, что мне следует сделать. А после я буду свободна. Утомительно жить так долго. Устала я. Вы, молодые, думаете, что долго жить – это хорошо. Думаете, что никогда не устанете от человеческой злобы и глупости. Но как поживешь с мое, так поймешь, насколько невозможны люди. А я очень обязана твоему прадеду, он когда-то помог моей родственнице. Отомстил за ее девочек. Ее двух дочек извели эти проклятые ведьмы, Ульяна и Орыся, тварючки подколодные. Замучили до смерти. И Стефан убил их обеих. Помог отомстить, значит. Родственница моя была женой председателя колхоза в те времена. Тогда еще кругом были Советы, Матвей. Советы все и решали. А поганые Орыська и Ульянка решили, что им все можно, и требовали от председателя отдать им колхозную землю. Отдать насовсем и переписать бумаги. Тот самый луг перед лесом, где колхозное стадо паслось. Где это видано, чтобы у колхоза землю забирать? Сроду такого не бывало. Председатель и не смог им отдать.
Марыся налила Матвею кофе, и запах показался ему невероятно приятным. Такого кофе Матвею пить еще не приходилось, он тут же попытался сделать глоток и охнул, обжегшись. Кофе был настолько горячим, что пить его оказалось невозможно.
– А ты не торопись. Месть – это блюдо, которое надо есть холодным, мальчик. Не торопись, правнук Ведьмака. Не спеши. Так вот, родственница моя пришла к моей матери и рассказала, как Ведьмак Стефан отомстил за ее девочек, за погибших близняшек. Страшно отомстил. Ничего от двух ведьм не осталось. Ни кола, ни двора, ни печной трубы. Жуткое это было дело для всего села. И попросила родственница мою мать помогать Стефану. Сказала, что новый Ведьмак – хороший человек. Денег не взял, никого не обидел, а ведьм извел так, что больше никогда они не поднимутся из могил.
Матвей открыл было рот, чтобы возразить, но старая Марыся закивала головой, не давая ему слово вставить.
– Знаю, встали, поганки. Такое тоже случается. Потому что поднялась из могилы их бабка, Надия Совинская. Так вот, вам удалось одолеть Совинскую и Григория Лушу, но не все в кланах Варты рады этой победе. Тебе надо знать, мой мальчик, что, когда твой прадед Стефан набрал силу, Жнецом в клане был Микола Новицкий, старший брат нынешней пани Новицкой. Хороший был человек, очень хороший. Тогда все знали Стефана и боялись его. Это были светлые времена для кланов, и никто не смел колдовать, вызывать духов и обижать простых, обычных людей. Все было по справедливости, мой мальчик.
Пани Марыся поставила на стол шоколадные конфеты и положила пару плиток польского шоколада.
– Ешь, не стесняйся. Ведьмаки не едят мясо, но зато едят много сладостей, это я помню.
Матвей снова попробовал отпить кофе, который уже немного остыл, и удивился тому, насколько он горький и крепкий.
– Все знали, что Желанная у твоего прадеда. Но всем известно, что Ведьмаки не могут записывать в этой книге свои желания. Рано или поздно она убьет Ведьмака. Четвертое желание всегда приводит к смерти, помни это, мой мальчик.
При слове «помни» Матвей вздрогнул.
– Что делать, если потерял память? Если не помнишь, что с тобой случилось за последнее время? – спросил он. – Есть ли какая нужная трава или заклинания от этого?
– Кто потерял память? – коротко спросила пани Марыся.
– Я. Не помню, что со мной было в последние несколько недель. Совершенно и абсолютно. Помню, что бродил по лесу как медведь, но шкура медвежья, плащ Ведьмака, оставалась в хижине прадеда.
Старая пани уставилась на Матвея пристально, и сморщенное коричневое лицо ее какое-то время оставалось неподвижным, словно и внутри у нее все замерло и остановилось. Наконец она покачала головой и заговорила тихо и хрипло.
– Это плохо, – сказала она. – Это очень плохо. Если Ведьмак потерял память и бродил по лесу медведем, значит, его опоили травой забвения. Травой успокоения, горькой и опасной. От нее можно умереть.
– И что теперь делать? – спросил Матвей.
– Я помогу тебе, приготовлю противоядие. Но мне нужна плата, мальчик. Такие вещи не делаются просто так. Принеси мне… – Старуха замерла, ее пальцы беспокойно задвигались по столешнице, перебирая конфетные обертки. – Принеси мне, мальчик, старые четки. Черные старые четки. Они хранятся у твоего прадеда. Не в вашем доме ищи их, мальчик. Они в старой хижине Стефана. Найди и принеси мне эти старые четки, а я к тому времени сделаю противоядие.
