Обычно Вартовые относились к элите общества.
– Снова грязная работа? – грубовато спросил мужчина. – Кто натворил дел?
– Тебе Даниил Совинский все расскажет, – коротко ответил ему Марьян.
– Раз так, то грузите ваши дрова, ребята, – мрачно пошутил рыжий.
– Дядя Костя, передай папе, что я буду у мамы. Ты же все равно ему доложишь, – тихо сказала Соломия. – Я поеду с тобой, а у госпиталя вызову такси.
– Садись, красавица, подвезу. А вы? Едете? – осведомился дядя Костя у нас.
– Нет, – отказался Марьян. – Мы сами.
Едва «скорая» укатила, как Марьян велел мне и Матвею отправляться по домам.
– Все, на сегодня приключения закончились, – сказал он.
Солнце уже успело высунуться из-за леса, в воздухе носились то ли снежинки, то ли привычная морось. Дождь закончился, но заметно похолодало. До меня вдруг дошло, что Марьян стоит в одной футболке и джинсах, перемазанный в саже и крови, и выглядит как самый настоящий бандит.
Матвей молча стянул свою куртку и отдал ему.
– Присмотри за Мирославой, – сказал Марьян. – Мне еще предстоит собрать совет кланов и доложить им.
– Прямо сейчас? – удивился Матвей.
– Вечером.
– Да не будет никакого совета! И так все ясно! Это клановая война!
– Отец соберет своих людей у себя дома. Там будут те, кому можно доверять. Присмотри за Мирославой. Теперь никому не безопасно.
– Думаешь, Совинский всем разболтает, что ты – Тот, кто выполняет желания? – тихо спросила я.
– Нет. Думаю, что об этом он как раз будет молчать. Книга ведь у него, и он еще может в ней записать все, что хочет, – ответил Марьян.
Он поцеловал меня – быстрый, короткий поцелуй – и зашагал по дороге в ту сторону, где поднималось солнце.
Глава пятая. Матвей
1
Пишу тебе, сын мой Врацек, второе письмо о том семейном деле, которое бросает тень на весь наш род. Пишу, чтобы ты знал, как следует поступить. Умоляю тебя Христом Богом, сын мой, не показывай никому этих писем. Пусть тайна останется в нашем роду.
Мы породили это зло, и нам нести за это ответ.
Я рассказал тебе о мальчике Василе, которого родила первая моя жена, Дануся. О том, как отдал я его своим пастухам, и он рос в семье Вивчаров. Рядом с ним рос и его молочный брат, родной сын Вивчаров, мальчик по имени Лесь. Это был единственный родной сын пастуха, после него жена родила ему еще трех дочерей.
Я присматривал за Василем. Меня волновала судьба этого хлопца, ведь он был сыном моей Дануси. Он рос высоким и сильным и очень походил на своего отца. Такие же плечи, походка. Но глаза у него были материнские, и я, встречая его, чувствовал, будто моя милая Дануся смотрит с небес и все видит, потому и не мог оставить ее сына без помощи.
Приносил одежду, еду в семью Вивчара.
Не хотел, чтобы мальчик нуждался или голодал. Рос он шустрым и бойким. Я знал, что пастух часто порет его хворостиной за проделки, но не вмешивался. Отец должен учить своего сына, даже если это и не родной сын.
А вскоре по городку пошли слухи о том, что мальчишка у пастухов задирист и зол. Драки случались постоянно, и каждый раз Василь колотил своих друзей. Было ему около девяти лет, когда случилась беда. Пошел он со своим названым братом Лесем к реке рыбу удить. Потом рассказывали, что привязались к ним мальчишки, стали дразниться, обзывали Василя неродным сыном. Мол, принесла его черная корова в проклятый год, потому он так непохож на своего отца. Василь и правда был черноволосым, смуглым, высоким. Лишь глаза – голубые и ясные, как небо в солнечный день. Глаза моей Дануси. А в семье пастуха все были рыжими, и Василь сильно от них отличался. Сразу виден был кукушонок, закинутый в гнездо обычного воробья.
Василь подрался со своими обидчиками, те толкнули его, и он упал в реку. А потом столкнули и Леся. Было это по весне, когда снега только сошли с полей, и вода в реке оказалась холодной и бурной. Василь выплыл, а Лесь утонул. Отец Леся, пастух Вивчар, обвинил во всем приемного сына. Отвел его к святому отцу в новую церковь Всех Святых и оставил там.
– Проклятый ребенок, – сказал он. – Только зло приносит в дом. Из-за него погиб мой единственный сын. Пусть живет себе с Богом, как хочет. А если что, явится его отец и заберет. Только отец его – дьявол. От дьявола зачала Данута и потому умерла.
О том, что Василь – сын дьявола, стали говорить не только в городке, но и в селах, что лежали рядом. Люди стали чураться хлопца, обходить стороной и плевать при встрече. Все в городе считали Василя порченым. Детям запрещали играть с ним, и Василь с утра до ночи должен был работать в огороде при церкви, полоть, поливать. Он пас гусей на холмах около леса, и я не осмеливался приближаться к нему, но, зная, где он обычно бывает со своими гусями, всегда оставлял для него хлеб и сало.
В это время я и еще трое моих товарищей получили от отца Теодора серебряные крестики, способные сдержать нечистую силу. Отец Теодор долго молился над этими крестиками. Я попросил у него еще один крестик. Сказал, что надо сдержать злую силу, рвущуюся наружу. И тогда отец Теодор дал мне второй крестик.
Один мой крестик был с прозрачным камнем, алмазом. Второй – с рубином. Вот так в нашей семье оказалось два серебряных крестика.
Я надеялся, что крестик отца Теодора удержит Василя Вивчара от греха.
Но вышло иначе, сын мой. Ничто не смогло сдержать того проклятия, которое пришло в мир с рождением Василя, сына Юрека Луши.
2
Мирослава стояла и смотрела вслед уходящему Марьяну. Глаза влажные, волосы мокрые, одежда выпачкана в саже. Тоненькая фигурка в сером предрассветном сумраке, живая и невредимая. Им ведь обоим удалось выбраться из засады, устроенной Даниилом Совинским.
Опасность была совсем близко, и смерть чуть не схватила их обоих и не утянула в свой подземный мрак. Матвей помнил глаза Того, кто выполняет желания, полные нечеловеческой ненависти. Когда Мирослава кинулась к нему, он чуть не умер от ужаса, понимая, что Марьян пронзит девушку мечом, как соломенное чучело. Что бы он стал делать, если бы Мирослава погибла?
Как бы он жил без нее?
Ночь оказалась полна потерь и поражений. Михайло Кобзарь погиб. Его сыновья серьезно ранены. В лесу, у могил братьев Луш, образовалась выжженная брешь, и после всех усилий ничего на самом деле не изменилось. Тот, кто выполняет желания, убил намеченных жертв – братья Андрей и Назар мертвы.
