Потому он проговорил старое слово, которому научил его прадед. Пробормотал разбитыми губами, выдавая семейный пароль, открывающий доступ в родовое гнездо Левандовских.
Скарбник.
И на второй вопрос, который задал наклонившийся над ним Совинский, Матвей тоже прошептал ответ.
Марьян Вивчар.
– Вот и все, парень. Прикончите его, ребята, – велел Совинский и вышел.
– Снова вся грязная работа нам. Прикончить и после прибрать. Как обычно, – буркнул Назар, пиная Матвея.
– Не ворчи. Совинский хорошо платит, – ответил ему брат. – Пошли, выпьем немного, а после закончим работу. Парень никуда от нас не денется.
2
Матвей словно смотрел боевик. Если бы не тошнота и головная боль, это было бы даже интересно. В дверь ванной постучалась Снежана и вошла – он ведь не закрыл.
– Ты ужасно выглядишь, – проговорила она, кидаясь к Матвею. – Ты белый, как снеговик. И весь мокрый…
– Хочу принять душ, – еле шевеля языком, пробормотал Матвей. – Я просто приму душ, и все.
– Ты валишься с ног! Ты заболел? Что это? Грипп?
– Со мной все в порядке. Со мной сейчас все будет в порядке. Понимаешь? Выходи, я залезу в душ.
– Ты болен, Матвей!
– Выходи! Со мной все в порядке!
Он вытолкал Снежанку, закрыл дверь, стянул с себя одежду и встал под воду. Под теплыми струями стало немного легче.
Теперь он знал, что случилось дальше. Вспомнил подвал и кровь на полу. И даже понимал, что это не только его кровь. Он лежал на полу, полумертвый, избитый и израненный, но едва сознание восстановилось, как его затопила злость. Невиданная злость и ярость, затмившая разум.
Почему он позволил себя избить? Почему позволил себе предать? Почему сказал слово – доступ в родной дом и назвал имя Марьяна?
Совинский что-то задумал. У него есть план, который он теперь воплощает в жизнь. А Матвей валяется на полу в подвале и ждет. Чего он ждет? Когда придут братья Назар и Андрей и перережут ему горло? Неужели он позволит вот так просто оборвать свою жизнь?
Как жаль, что у него нет прадедовского плаща! Что нельзя накинуть на голову капюшон и превратиться в медведя! В жуткого Чугайстера, разрывающего свою жертву на кусочки…
Или можно превратиться? Он человек или все-таки медведь?
Он ведь уже становился животным, знает, как это происходит. У него лишь один шанс выжить – обернуться зверем. Он не может больше оставаться человеком, этим жалким, избитым парнем с опухшими губами и порезанными ногами. Матвей может быть совершенно другим.
Матвей и есть совершенно другой. Он – Чугайстер.
Остается только позволить медвежьей сущности взять верх над человеческой. Выплеснуть ярость и злость, отомстить обидчикам. Часть звериной натуры, которая всегда пряталась где-то внутри, скрывалась под слоем человеческого сознания и воспитания, неожиданно высвободилась. Ее ничто не сдерживало. Матвей больше не хотел быть человеком. Теперь он хотел быть медведем.
И когда дверь подвала открылась и внутрь зашли два мужика – это были помощники братьев, Матвея в подвале не оказалось. Их встретил огромный медведь и разорвал обоих в мгновение ока. Темная кровь пролилась на желто-коричневую плитку, и лапы огромного чудовища прошлись по ней, оставляя четкие следы. Зверь протиснулся через узкую дверь, выбрался в просторный холл дома и оттуда вышел на улицу.
Братья прятались где-то в доме и не попались разъяренному Чугайстеру. Оказавшись на свободе, медведь ушел в лес, оставив за спиной усадьбу и тех, кто там находился. Вот и все.
Потом он бродил в лесу в облике медведя, и никто его не опаивал зельем забвения, не лишал памяти. Просто Матвей расщепил свою внутреннюю сущность, раздвоил сознание. Наверное, это называется именно так. Все воспоминания остались в сознании медведя, а человек Матвей благополучно забыл все, что происходило. Забыл, чтобы не мучить себя чувством вины и ощущением ужаса от слишком близкой смерти.
Подвал, собственные раны и собственное бессилие. Страстное желание, чтобы перестали избивать, готовые сорваться с языка мольбы о пощаде – такое не хочется помнить. Вот Матвей и забыл. Оставил эти воспоминания медведю, который неделями бродил по лесу, пожирал животных, грабил близлежащие фермы и, если бы не мавка Руська, бродил бы диким зверем до сих пор.
А книга? Желанная? Где она?
Она в той самой усадьбе. Совинский не станет держать такую вещь в доме, Матвей теперь это понимал. Как понимал и свои сны. Ведь во сне он всегда искал усадьбу Совинского. Брел туда, полный ярости и желания мстить, потому что книга там и он обязан ее забрать.
Матвей выключил воду, замотался по пояс полотенцем и вышел из ванной. Поднялся в свою комнату, быстро натянул чистую футболку, черную толстовку и черные джинсы. Тщательно подвел глаза черным, взлохматил волосы и взял прадедов меч.
Теперь оставалось только одно – добыть Желанную.
Глава десятая. Матвей
1
Книга до сих пор хранилась у Совинского, в этом Матвей не сомневался.
Пока подводил черным глаза и проверял меч – клинок призывно поблескивал, ожидая битвы, – в душе все больше крепла уверенность. Желанная словно проснулась и обрела голос, и теперь Матвей угадывал почти звериным чутьем, что она все еще в той усадьбе на краю леса, там, где его так сильно и страшно пытали.
Матвей застегивал пояс и думал о пожелтевших страницах, о коричневой обложке, скрывающей под собой истории целых поколений Варты, и почти ощущал старый запах тления и смерти, исходивший от книги. Теперь Желанная звала Ведьмака, и ее надтреснутый, хриплый голос звучал все сильнее и сильнее.
В путь! Немедленно в путь!
Он пойдет один. Мирослава занята Марьяном, а Марьян опасен. Он проклят, и нет никакой уверенности в том, что, едва книга окажется рядом, он не сойдет с ума окончательно. Желанная владеет им, и с каждым днем ее власть становится сильнее.
Потому Матвей отключил телефон и оставил его на столе. Никакой связи с друзьями.
Он пойдет один и сделает свое проклятое дело. Ведь это он виноват в том, что Желанная проснулась.
– Ты куда? – удивилась Снежана, увидев его в коридоре. – Ты же заболел! Тебе нельзя выходить!
Матвей поднял глаза, взглянул на сестренку Мирославы, и та охнула, отшатнулась.
