– Фу, черт! – ругнулся Матвей, освещая этот кошмар.
Марьян промолчал.
Перед ними были одни только черепа, сложенные один на другой и развернутые пустыми глазницами к входящим. Никаких других костей не наблюдалось, зато на стене красовались выведенные черным латинские буквы:
Memento superno.
– Что это значит? – не понял Матвей.
– Помни о сверхъестественном, – пояснил Марьян.
– Можно подумать, мы об этом забыли…
Миновав зал черепов, двинулись дальше, и теперь коридоры стали шире, а ступеней было больше. Спуск за спуском уводил их в холодную глубину старых подземелий, в которых уже более ста лет не ступала нога человека. Миновали еще один зал со старыми, давно проржавевшими мечами, сваленными в углу в большую кучу. Потом был зал со старыми доспехами и мрачными темными шлемами, разложенными прямо на полу и развешанными на стенах.
А потом наконец появилась дверь.
Она отличалась от остальных дверей, потому что была громадной, квадратной и каменной. От угла до угла и от пола до потолка тянулась она, и из-за нее, просачиваясь через тоненькие щели, струился свет.
Возьми серебро и возьми силу. Пусть это будет твоим до самой смерти, – прочитал Марьян надпись на каменной двери.
– И как нам ее открыть? – пробормотал Матвей.
В это время волк в мешке ожил и бешено забил связанными лапами, пытаясь освободиться.
– У тебя есть серебро. У меня тоже. Доставай свой крестик, – велел Марьян.
Оба крестика сложили вместе и вставили в замочную скважину. Замок щелкнул. Дверь медленно распахнулась.
Свет, сияющий внутри, погас, и пришлось входить в полную тьму. Лишь фонарик Матвея освещал путь. Зал, в который они попали, был круглым и огромным, и слабый фонарный лучик едва достигал стен. А посередине него лежало круглое озерцо, похожее на бассейн.
– Видимо, это и есть колодец силы, – проговорил Марьян, подходя к темной воде.
– Стой! – велел ему Матвей, но было слишком поздно.
Жнец Вартовых двигался к темному широкому колодцу и не останавливался. Вперед, вперед, вперед. Матвей рванулся и схватил Марьяна за руку, но тот сделал еще шаг и еще, и пришлось следовать за ним, пытаясь замедлить эти ровные, размеренные шаги.
– Да стой же! – заорал Матвей, понимая, что они оба почти приблизились к самому краю колодца, и темная маслянистая вода уже поблескивает, желая принять в себя две жизненные искры, чудом попавшие к ней.
Волк в мешке бешено задергался, Матвей качнулся, пытаясь удержать равновесие, схватился за мешок, и фонарик выпал из руки. Покатился по каменной плитке – лучи заплясали по выбоинам в полу, по шершавым стенам – и свалился в колодец.
В этот момент наступила кромешная тьма.
А Марьян сделал еще один шаг навстречу колодцу силы.
– Да остановись, идиот! – заорал Матвей, и вдруг его осенило.
Серебряный крестик, открывший этот проклятый зал, лежал у него в кармане, и он торопливо вытащил свой древний оберег. Серебро засияло, и маленький красный рубин вспыхнул ярче карманного фонарика. Красные отблески упали на темную воду, и она пришла в движение.
Волк в мешке завыл и снова попробовал выбраться. И тут же где-то в темноте раздалось петушиное кукареканье.
Впрочем, разбираться, каким образом петух попал в подвал, Матвею было некогда. Марьян вздрогнул, медленно достал свой крестик, и тот тоже засиял чистым голубоватым светом, отчего темная вода колодца забурлила, заплясала, выпуская вверх множество тусклых искр, словно была темной застывшей лавой, в глубине которой все еще хранился огонь.
Теперь настала очередь Желанной. Книгу следовало держать в руках, и Матвей полез в маленький рюкзачок Мирославы и вытащил старинный артефакт. Сжал книгу и поднял повыше.
– Серебро владеет властью, и темные силы подвластны ему, – глухо заговорил Марьян, поднимая свой крестик все выше и выше. – Возьми серебро и пожелай. Именем отца Теодора и тех крестиков, которые он создал для того, чтобы одолеть тьму, повелеваю. Дух Желанной, явись сюда и переместись в тело волка, который находится с нами.
Едва Марьян это произнес, как вода в колодце силы загорелась. Адский огонь охватил темную жидкость, и Матвею на мгновение показалось, что горит нефть, только пламя было ярко-оранжевым и огромным.
Жар охватил зал, Марьян и Матвей отпрянули, мешок с волком упал на пол, а из бешеного пламени показалась темная фигура. Она росла и увеличивалась на глазах, пока наконец перед обоими парнями не предстал чудовищный монстр с двумя длинными рогами, похожими на козьи, и узкой бородкой.
– Пожелай… – медленно прохрипел монстр. – И сбудется…
Глава семнадцатая. Матвей
1
Голос духа книги Желанной звучал настолько низко, что невозможно было повторить человеческим горлом эти звуки. От хрипа и рычания вибрировал воздух в темном зале.
Громадные рога почти доставали до потолка, а выпуклые красные глаза горели ярче того огня, что полыхал в колодце силы. Монстр сделал один шаг, и громадные мохнатые ноги выбрались из огненного круга. Еще один шаг – и Матвей попятился, чувствуя собственную беспомощность. Выставил вперед руку с крестиком, поднял повыше, но ясный серебряный свет терялся в зареве адского пожара.
– Ты знаешь, что один из нас должен уцелеть, – тихо проговорил Марьян. – Ради Мирославы. Один из нас должен выбраться отсюда живым.
– Пожелай… – снова захрипел низкий голос чудовища, и воздух снова завибрировал. Чудовищная голова наклонилась, острые рога были направлены на Матвея. – Пожелай… И сбудется… Хочу, чтобы Ведьмак Матвей Левандовский умер…
И монстр – эта громадная рогатая тварь с горящими глазами – кинулся на замершего в ужасе Ведьмака.
Марьян сделал шаг вперед, закрывая Матвея, его меч поднялся и рубанул по монстру. Но что может сделать обычный клинок из обычной стали против сверхъестественной твари, которая навалилась всей тушей, нестерпимо воняя дымом и серой?
Здоровенные лапы с длинными ногтями схватили и согнули оружие Марьяна, сталь хрустнула и сломалась.
– Держи! – закричал Матвей и передал ему свой, серебряный, с красным рубином на рукояти.
Ведь Марьян не мог снять с себя серебряный крестик, не мог остаться без защиты, иначе Тот, кто выполняет желания, вселится в него.
Серебряная рукоять вовремя легла в ладонь Жнеца, и, когда громадная когтистая лапа монстра поднялась для удара, ее встретило сияние серебра и острое лезвие необыкновенного оружия. Удар, и отрубленная лапа упала на пол.
