На смерть М.В. Дальского откликнулась газета «Раннее утро»: «Равнодушно позванивая обвешанный живыми гроздьями пассажиров, висящих на подножках и буферах, вагон трамвая раздавил вчера известного и на берегах Невы, и у нас, в Москве, и в далеких уголках театральной провинции актера Мамонта Дальского. Покойный являл собой выпуклый тип русского актера с мятущейся душой. В ролях Гамлета, Кина, актер-трагик Мамонт Дальский имел шумный успех. Разошедшись с дирекцией, он бросил Александринскую сцену, оставил Суворинский театр, играл в Москве, кочевал по провинции, но повсюду был приметен и незауряден. Покойный происходил из актерской семьи.
Его сестра - известная в Москве красавица Магдалина Дальская: глаза-бриллианты, и рысаки которой в свое время изумляли всю Москву. Она держала антрепризу в „Аквариуме“, чтобы играть в протопоповской пьесе „Рабыни веселья“, - и больная, поблекшая, оставленная своими поклонниками, кончила жизненный путь трагически, убитая каким-то актером в Сибири. Дальский всю свою жизнь был неугомонным. Вечно бурлил, вечно куда-то стремился. Ему ничего не стоило - проиграть в карты в один вечер чуть ли не сотни тысяч рублей, а на утро он отдавал нуждающемуся безангажементному актеришке последнюю трехрублевку. Во время войны, в 1916 г., Дальский приезжал в Москву и играл в Никитском театре сугубопатриотическую пьесу собственного произведения - „Позор Германии“, заканчивающуюся гимном. А после февральского переворота оказался среди анархистов.
Его осаждали гвардейцы на даче Дурново, занятой анархистами. После эвакуации Петрограда, Дальский очутился в Москве и работал в анархической группе Александра Ге, писал статьи в газете „Свободная Коммуна“, его имя упоминали газеты в связи с „реквизицией“ опиума.
Теперь этот типичнейший русский Кин лежит в морге среди отравившихся и подобранных на улицах неизвестных. Судьба.
Оглядываясь на путь, пройденный Дальским, невольно вспоминаешь Комиссаржевскую. И он, и она порвали с Александринским театром и оба понеслись в неведомую даль. Комиссаржевская - эта чайка русского театра, залетела далеко-далеко, к воротам Тамерлана в знойный Туркестан, где и погибла от оспы. Можно было думать, что Дальский погибнет где-нибудь на баррикадах, под мрачной сенью черного знамени, среди грохота и дыма рвущихся бомб.
Но его раздавил глупый трамвай. Мир мятущейся душе, нашедшей покой на нарах морга».
Глава 8
Прогулка по Улице Восстания
Улица Восстания, до 1923 года - Знаменская, связывает Невский проспект и Кирочную улицу, застроена в XIX веке, по большей части доходными домами.
Мы уже познакомились с историей углового дома (ул. Восстания, 2), второй фасад которого выходит на Невский проспект, и первое здание, на которое на улице стоит обратить внимание, - доходный дом Е.В. Кривцовой (ул. Восстания, 6). Здание в стиле модерн в 1898-1899 годах построил архитектор Иван Андреевич Гальнбек (1855-1934) по заказу супруги полковника Екатерины Васильевны Кривцовой. Стены дома с простым внешним видом покрыты коричневым облицовочным кирпичом, простенки последнего этажа декорированы изразцами. В доме Кривцовой располагались правление, дегустационный зал и лаборатория Акционерного общества продажи гарантированных лабораторными исследованиями вин «Латипак», учрежденного в Санкт-Петербурге с капиталом в 300 тысяч рублей.
Долгое время, с 1913 по 1961 год (с перерывом в 1941-1945 гг.), здесь жил известный русский ученый-химик, ведущий отечественный специалист в области оптического стекла Николай Николаевич Качалов (1883-1961). Он родился в дворянской семье инженера-электрика, впоследствии влиятельного государственного деятеля Николая Николаевича Качалова. Со стороны матери - Ольги Львовны (урожд. Блок), он был родственником поэта Александра Александровича Блока. В семье Николая Николаевича звали Никсом.
Н.Н. Качалов. Фото 1940-х гг.
После окончания реального училища Николай Качалов поступил в Горный институт. После завершения учебы в 1911 году работал на Императорском Фарфоровом заводе, а в начале 1910-х годов заинтересовался разработкой технологии производства оптического стекала. В этой области продолжалась последующая научная и производственная деятельность Н.Н. Качалова. Был одним из основателей Института химии силикатов Академии наук. В Санкт-Петербурге есть улица Профессора Качалова.
В 1908 году супругой ученого стала драматическая актриса Елизавета Ивановна Тиме, отцом которой был профессор Горного института Иван Августович Тиме. После учебы на Высших женских Бестужевских курсах, в Петербургской консерватории (класс пения) и в Петербургском театральном училище Елизавета Ивановна поступила в труппу Александринского театра, имея прекрасные вокальные данные, в 1909 году получила роль Клеопатры в балете «Египетские ночи», постановке Мишеля Фокина. Этот балет шел на сцене Мариинского театра. В 1910 и 1917 годах играла в постановках В.Э. Мейерхольда. При Петербургском театральном клубе работал ночной театр-кабаре «Кривое зеркало», участницей веселых спектаклей которого была и Е.И. Тиме. Например, она пела такую песенку:
Уж вечер вечереет,
Все с фабрики идут,
Маруся отравилась —
В больницу повезут.
В больницу привозили
И клали на кровать,
Два доктора с сестрицей
Старалися спасать.
- Спасайте - не спасайте,
Мне жизнь не дорога.
Я милого любила,
Такого подлеца.
Истрию знакомства с Лизой Тиме в шуточной манере передавал Николай Николаевич: «Было это в 1903 году. Мне предстояло принять участие в любительском концерте. Участие мое, впрочем, должно было носить несколько „подпольный“ характер - я был суфлером.
На репетиции, накануне концерта, я сидел в своей будке со снятым верхом и наблюдал за тем, как на сцене, перед самым моим носом, любители сменяли один другого. Мое внимание привлек испанский танец - панадерос из „Раймонды“, - исполненный двумя молодыми девушками, кажется сестрами. Одна из них мне понравилась.
Репетиция окончилась. Моя „избранница", чем-то рассерженная и недовольная, быстро застучала каблучками по сцене, направляясь к выходу в зал. Чтобы попасть туда, ей надо было спуститься по лесенке, находившейся позади суфлерской будки.
Подойдя совсем близко и увидев на своем пути неожиданное препятствие в виде моей торчавшей из-под пола головы, девушка на секунду остановилась. Пока я думал, что делать, она небрежно приподняла свою длинную юбку, как это делают дамы, переходя через лужу, перешагнула через меня и ушла. Вокруг раздался смех.
