– Так, ешьте, потом примемся за работу, – объявляет Кертис. Он смотрит прямо на Дейла. – Если ни у кого нет идей получше.
Дейл прикладывает руку к голове, как бы отдавая салют, смотрит с иронией.
Кертис широкими шагами отправляется в кухню.
Хизер бросает взгляд на Брента, а я снова задумываюсь о том, что происходило в бельевой.
Дейл говорит ей что-то на ухо, она кивает и трется щекой о его щеку. Может, их брак и неидеален, но Дейл продолжает ее поддерживать. Он рядом с ней. Каково это? Иметь рядом человека, который всегда тебя поддержит? Всегда прикроет? Я не знаю, потому что у меня такого никогда не было. По моему собственному выбору, но тем не менее. Иногда я задумываюсь, не многое ли я упускаю.
Я отворачиваюсь от них и насыпаю в миску гранулы Chocapic. Я не ела эти сухие завтраки с той зимы. Мы идем с мисками в ресторан, где перевернутые стулья валяются на полу, который все так же засыпан разбитым стеклом после вчерашней драки.
Воцаряется неловкое молчание, пока мы едим. Хизер пытается поймать взгляд Брента.
«Не делай этого, Хизер, или Дейл увидит».
За окном ярко светит солнце, освещает ледник. Оно светит так ярко, что мне приходится прикрывать глаза. В нескольких сотнях метров вверх по склону находятся остатки разных трамплинов, предположительно приготовленных фирмой Burton – каждый август они организуют здесь летний лагерь.
Мне становится грустно. Если бы жизнь сложилась по-другому, мы бы сейчас находились на склоне и наслаждались – вместо того, чтобы сидеть здесь, в помещении и подозревать друг друга в ужасных вещах.
Я должна понять, что это совсем не встреча для ностальгических воспоминаний, на которую я надеялась.
А эти люди больше не мои друзья.
Глава 22
Десять лет назад
У меня по венам пульсирует адреналин. Сегодня день бэкфлипа. Ночью шел снег, и хафпайп еще не расчищали, так что мы поднимаемся на ледник, чтобы соорудить место для прыжков.
«Вы находитесь в высокогорной местности. Осторожно: расщелины, лавины! Вы идете дальше на свой страх и риск!» – текст на предупреждающих знаках повторяется на шести языках, но мы поднырнули под ограждения и пошли пешком по целине.
Свежевыпавший снег блестит на солнце. Время для меня идеальное: я получаю возможность попробовать новые трюки с мягким приземлением. Если у меня не получится бэкфлип при прыжке с трамплина, то я потом смогу перейти в хафпайп и попробовать мактвист.
Мы здесь сегодня всемером. Дейл с Кертисом работают складными лопатами – они принесли их сюда, привязав их ремнями к рюкзакам. Все остальные работают руками и сноубордами, сооружая импровизированный трамплин. Холод проникает под мои спортивные штаны, когда я сижу на корточках в снегу, держа сноуборд за крепления и катая его взад и вперед по месту будущего взлета.
Кертис распрямляет спину, его лицо раскраснелось от усилий.
– Мне кажется, что хорошо получилось, – говорит он. – Все довольны?
Мы вместе с ним идем вверх, утопая по колени в снегу. Здесь разреженный воздух, в нем мало кислорода, и я хватаю его, словно роженица. Кертис тоже тяжело дышит, и мне от этого легче.
– Тебе нужно почаще ходить в спортзал, – говорю я.
– Заткнись. Вчера вечером я тебя там не видел.
– Я ходила на физиотерапию.
Меня опять беспокоит колено – с тех пор, как я прыгнула вниз со скалы за рукавичкой ребенка.
Я бросаю взгляд через плечо, чтобы проверить, не находится ли Саския в пределах слышимости. Она далеко позади с Одеттой и Жюльеном.
– Саския делает мактвист? Она ведь выполнила его в финале на чемпионате Великобритании?
– Да, – кивает Кертис.
– Но я пока не видела, чтобы она его здесь делала.
– Она неудачно упала в летнем лагере на Хинтертуксе
[33]. Потеряла сознание. После этого начала носить шлем.
– После этого она его пробовала делать?
– Если и пробовала, мне об этом неизвестно.
– Интересно.
Если сегодня у меня получится несколько бэкфлипов, это ее совсем не обрадует.
У меня глубоко проваливается одна нога. Кертис реагирует мгновенно и оттаскивает меня назад. Прямо там, где я шла, зияет трещина в голубом льде.
Мы осторожно заглядываем в нее. Трещина глубокая (такие называют бездонными) – тянется вниз настолько, насколько хватает глаз.
– Народ, тут большие расщелины, – кричит Кертис тем, кто находится ниже нас.
Я осматриваюсь вокруг – нет ли еще расщелин. Проблема в том, что большинство из них скрыты под тонким слоем снега – так называемыми снежными мостами, и не определить, где они находятся, пока на них не наступишь.
– Пошли дальше, – говорю я Кертису. – Ты можешь идти первым.
Он смеется и проверяет снег впереди хвостом своего сноуборда. Мы медленно продолжаем подниматься вверх. Наверху мы пристегиваем сноуборды, хватая ртами воздух.
Кертис надевает шлем. В нашей маленькой группе их носят он и Саския. Вероятно, и мне следовало бы, но они совсем недешевые, и я еще не планировала его покупать.
Я слышу, как Саския о чем-то спрашивает Жюльена по-французски, когда они подходят к нам. Одетта идет за ними и выглядит расстроенной и обозленной.
– Кто будет подопытным кроликом? – спрашивает Кертис.
– Я! – мгновенно отвечаю я. Я – самый слабый райдер в группе, и мне нужно им показать, что могу дотянуться до их уровня.
«Скачусь по прямой», – говорю я сама себе. Они все смотрят.
И я несусь вниз на скорости, потом влетаю во впадину, а оттуда уже взмываю вверх и отрываюсь от земли. Я взлетаю в воздух гораздо выше, чем ожидала, но не теряю присутствия духа и делаю грэб сноуборда за задний край, чтобы нужным образом выровнять хвост сноуборда. В результате я лечу по воздуху на доске, перпендикулярной направлению моего полета. Это метод-грэб. Если все сделаешь правильно, ты это почувствуешь. И я чувствую.
Сила тяжести тянет меня вниз. Я больше не держу доску. Падать вниз высоко, и я обязательно почувствую приземление. Четырехглавые мышцы сильнее всего ощущают соприкосновение с землей, вроде как принимая на себя вес моего тела. Но я не падаю, мне удается устоять и ехать дальше. Как я рада, что столько времени провела на тренажерах и накачала мышцы ног!
Сверху слышатся одобрительные крики. Когда я отстегиваю крепления, в полет отправляется Кертис, после него – Одетта. Они выполняют методы, и я, наблюдая за ними, вижу, как могу улучшить исполнение этого трюка. Я смотрю, где они приземляются – да там и метра не будет от места моего приземления! Ха!
