Мы идем по коридору.
– С будкой оператора что-нибудь получилось? – спрашиваю я.
– Внутрь мы проникли, но завести подъемник не смогли. Ни одна кнопка на пульте управления не работает. Или электричество отключено, или кто-то вывел механизм из строя.
– Радиосвязи нет?
– Нет. Но видно, где находилась рация. Кто-то ее забрал.
Мы находим остальных в ресторане.
– Давайте обыщем все снаружи, – предлагает Дейл до того, как я успеваю упомянуть пропуск на подъемник.
Кертис кивает на сапоги Хизер на высоких каблуках.
– Кому-то придется остаться здесь с твоей женой.
Чтобы защитить Хизер или защитить остальных от того, что она может сделать, если ее оставить тут в одиночестве? Я склоняюсь ко второму варианту. Похоже, Хизер Кертису не нравится, я это заметила еще десять лет назад. Когда Хизер и его сестра жили вместе, девушки неоднократно ссорились, и Кертису несколько раз приходилось вмешиваться.
– Я буду рад остаться с ней, – заявляет Брент.
– Нет, ты, черт побери, с ней не останешься, – делает шаг вперед Дейл.
Я вижу, как Кертис пытается скрыть улыбку.
– Ты со своими чертовыми сапогами, – шипит Дейл.
Хизер дергается, как от удара.
Мне совсем не нравится, как Кертис и Дейл объединяются против Хизер. Дейл определенно хочет проверить территорию снаружи, но он точно не собирается оставлять свою жену наедине с Брентом.
– Если хотите, я тоже могу остаться, – предлагаю я. – А Кертис с Дейлом отправятся на поиски.
Если наши телефоны вообще можно найти, я верю, что Кертис их найдет. В любом случае я хочу еще раз поговорить с Хизер.
Дейл кивает с большой неохотой.
– Хорошо, – кивает Кертис. – Нам понадобится снаряжение. Ты взял с собой лавинный датчик и страховочный пояс?
– Датчик, но не пояс, – отвечает Дейл.
– Они есть в кладовке.
– А они нам нужны?
– Ты шутишь? – повышает голос Кертис. – Горноспасательная служба тут несколько месяцев не проводила никаких профилактических мероприятий для защиты от лавин. А тут полно неустойчивых снежных пластов. Идеальное место для лавины. Я уже не говорю про расщелины.
Ледники на самом деле наиболее опасны именно в это время года – масса расщелин и еще недостаточно снега, чтобы их прикрыть. В горнолыжный сезон персонал курорта засыпает снегом небольшие расщелины и огораживает веревками другие.
– Не горячись, – говорит Дейл.
Кертис снова поворачивается к нам.
– У меня есть для вас работа. Как раз все сделаете, пока нас не будет.
Кертис опускает руку в карман курки и достает целую горсть ключей, а потом начинает по одному выкладывать их на стол, словно фокусник, выполняющий номер.
Дейл хватает один из ключей.
– Этот от моего дома. Знаешь, это вообще-то просто непорядочно.
– Простите, – говорит Кертис, хотя, судя по тону, он и не думает извиняться. – Это было необходимо сделать. Нам нужно посмотреть, не подходят ли какие-то ключи к запертым дверям здесь.
– Когда ты их забрал? – спрашивает Дейл.
– Пока вы ели. Я не мог рисковать. Ведь кто-то мог спрятать ключи от этих дверей.
Дейл забирает ключ от своего дома и уходит.
Я вижу на столе ключи от моей квартиры и машины, и даже маленький ключик на отдельном брелоке от замка на цепочке, которой я привязываю велосипед. Кертису пришлось рыться во внутреннем кармане моего рюкзака, чтобы найти их среди моих тампонов, взятых на всякий случай, и презервативов, взятых с расчетом на то, что здесь будет он.
Ощущение напоминает удар в живот.
* * *
Я полчаса пытаюсь подобрать ключи к дверям и наконец сдаюсь.
– Кто-то хочет еще кофе? – спрашиваю я.
Брент с Хизер сидят рядом друг с другом в ресторане, когда я приношу чашки. Они замолкают при моем приближении – и это точно подсказывает мне, о чем они говорили. Я беру стул и присаживаюсь рядом. Брент запускает пальцы в волосы. Хизер постукивает пальцами с идеальным маникюром по столу. Так странно думать об этих двух людях вместе. Она – моя полная противоположность. Мы с ней как два полюса. Надеюсь, у нее хватит ума ничего не говорить Дейлу, или у Брента будут неприятности.
Мы потягиваем кофе маленькими глотками. Волосы Брента торчат в разные стороны – он столько раз запускал в них пальцы. Мне хочется запустить в них свои пальцы и пригладить их, но мне больше не суждено это сделать. И Брент больше не мой – и это совсем не тот парень, которого я помню. Из его глаз больше не лучится свет.
Я думаю о тех долгих месяцах после того, как я бросила сноубординг. Это был сплошной мрак. В моей жизни образовалась зияющая дыра. Я лишилась цели, чувствовала себя потерянной. Я больше не знала, кто я. Я только знала, что эту дыру нужно чем-то заполнить или хоть как-то заткнуть до того, как я вообще потеряю волю к жизни. Вначале я попыталась сделать это с помощью алкоголя, но по утрам чувствовала себя еще хуже.
Однажды вечером мой брат притащил меня в спортзал, и я постепенно выползла из тьмы. Иногда я тренируюсь так напряженно, что у меня темнеет в глазах, и тогда мне становится хорошо. Мне кажется, что если я еще намного напрягусь – побегу быстрее или подниму дополнительные пять килограммов – то, может быть, я снова почувствую себя счастливой.
В любом случае я понимаю, почему Брент стал прикладываться к бутылке, и я его не корю. Боже, как мне его не хватает! Того, старого Брента.
Я снова заставляю себя думать о нынешнем положении дел.
– Я могу тебя кое о чем спросить, Хизер?
Она смотрит на меня поверх ободка чашки.
– Про тот день, когда исчезла Саския. Зачем ты поднималась на гору?
Мне всегда казалось странным, что она тогда пошла туда.
– Я хотела посмотреть соревнования, – говорит Хизер, словно это само собой разумеющееся.
– Несмотря на то, что Дейл не принимал в них участия?
– Да. Почему бы мне их не посмотреть? С работы меня выгнали, делать мне было нечего.
Брент молча пьет свой кофе.
– Но соревнования-то проходили в хафпайпе, – не отстаю я. – Так зачем ты поднялась на ледник?
– Я увидела Брента в первом вагончике фуникулера. – Она бросает взгляд на него. – Мы разговорились.
– О чем?
– Я что, должна помнить? Там и Саския была. Но с ней я говорить не хотела. Когда мы добрались до промежуточной платформы, Брент сказал, что сейчас поедет в «пузыре» на ледник. Ему нужно было размяться, сделать пару пробных заездов, и я отправилась вместе с ним.
