– У тебя есть салфетка для протирания очков?
– Конечно.
Брент протягивает мне салфетку с логотипом Oakley.
Он опять катается в своей надетой задом наперед бейсболке. Когда мы доезжаем до самого верха, он опускает на глаза очки.
– Я покажу тебе крипплер.
– Не нужно, – говорю я.
Он хмурится, глядя вниз в хафпайп и будто оценивая его длину.
– Я серьезно. Я посмотрю этот трюк на YouTube, – говорю я. Не хочу видеть еще и как он падает.
– Я просто пытаюсь вспомнить, как его делать. Я давно его не выполнял.
Он несется на скорости по трубе, разгоняется на боковой стене, туда и обратно, и после второго прохода по вертикали вылетает из хафпайпа. Несколько часов назад я чувствовала его внутри себя, он смотрел на мое лицо сверху вниз с большей нежностью, чем мне хотелось бы. А теперь я вижу, как он зависает вниз головой, как его тело вращается по немыслимой диагонали – и все это высоко надо льдом.
Я чувствую самые разные эмоции. Гордость. Зависть. Чувство вины – ведь он это делает ради меня. И страх.
В основном страх. Если он вовремя не выровняет сноуборд…
Он заканчивает оборот как раз вовремя – едва-едва успев. И я снова могу дышать.
Одетта тихо смеется, пристегивая рядом сноуборд.
– Крипплеры – это страшно, – говорит она.
Я и не знала, что она за мной наблюдает.
– Привет, Одетта, – здороваюсь я и краснею.
– Значит, ты с Брентом, да?
Я колеблюсь.
– Ничего серьезного.
– Он хорошо катается. А он может победить тебя в армрестлинге?
Мне удается изобразить улыбку.
– По правде говоря, мы не пробовали устраивать с ним такие соревнования. Но да, я думаю, что он бы победил. – Я пытаюсь взять себя в руки. – Кстати, у тебя очень здорово получился мактвист.
– Спасибо.
Мне следовало бы спросить у нее, не пробовала ли она выполнять крипплер, но я все еще едва дышу. Я не планировала испытывать такие сильные чувства к кому-либо. Секс по дружбе, вот и все, что я хотела от Брента.
Через несколько заездов я иду вдоль хафпайпа вверх вслед за Саскией. В этот момент в трубу въезжает Джасинта и выполняет вращение на семьсот двадцать градусов, высоко вылетая вверх. Как хорошо, что мне этой зимой не придется с ней соревноваться. А Саскии придется – на этапе Кубка мира на следующей неделе. Я могла бы заявиться, но после моего позорного выступления на Le Rocher Open я в этом году не собираюсь участвовать в международных соревнованиях, отложу их до следующего года. В этом году я хочу сосредоточиться на чемпионате Великобритании по сноубордингу.
Джасинта катается зигзагом по хафпайпу – взад и вперед. И на скорости поднимается на ближайшую ко мне стену. Судя по положению верхней части ее тела, она готовится еще раз высоко вылететь из трубы и выполнять вращения. Какой-то маленький черный предмет летит в трубу. Джасинта уворачивается от него – и взлетает в воздух в следующее мгновение. Из-за того, что ей пришлось изменить траекторию, вращение она выполняет неправильно – словно у нее смещается ось, и она возвращается на землю не вниз ногами, а параллельно плоской поверхности верха хафпайпа. Она ударяется бедром о край сооружения – и слышится ужасающий треск.
Джасинта кричит и соскальзывает на основание хафпайпа. Проклятье! Я съезжаю по стене вниз, сидя на попе, чтобы посмотреть, как она. Саския присоединяется ко мне, и мы обе склоняемся над Джасинтой, но ей так больно, что она не может говорить. Я судорожно размахиваю руками, пытаясь привлечь внимание людей внизу, и попросить о помощи.
А какая-то часть моего сознания прокручивает в голове увиденное. Что это была за черная штуковина? Я оглядываюсь в поисках этого предмета, но не вижу его. Но что бы это ни было, это было сброшено рукой Саскии.
Глава 29
Наши дни
Я тяжело иду по склону в направлении будки с лифтовым оборудованием, при этом неотрывно смотрю на куртку Дейла. Мои глаза словно приклеились к ней. Я надеюсь, что ошиблась насчет него. В любом случае он здесь один против троих, так что он может сделать?
Подъем занимает гораздо больше времени, чем я ожидала. Я забыла, как тяжело ходить по глубокому снегу. Кертис прокладывает путь, он вырвался вперед и уже почти добрался до будки. Я бросаю взгляд вниз на «Панораму». Хизер все еще там.
– Где ты катался прошлой зимой? – спрашивает Брент у Дейла.
– Нигде, – отвечает Дейл. – Мы с Хизер были слишком заняты, раскручивали нашу компанию.
– И как идут дела?
Дейл мнется несколько секунд, потом отвечает:
– Честно говоря, тяжело. Мы едва ли покрываем расходы.
Так, у Дейла явно не хватает денег. Кертис говорил про возможный шантаж. Это и есть цель нашей встречи с друзьями из прошлого? Дейл в отчаянии придумал план, чтобы выжать деньги из одного из нас? А если этот человек не может или не станет платить? Что тогда сделает Дейл?
Кертис доходит до будки и исчезает внутри. По крайней мере, дверь не заперта. Я резко дергаюсь, вспоминая, что подъем сюда был идеей Дейла. Я нервно наблюдаю за ним, надеясь, что он ничего не выкинет.
Когда мы втроем добираемся до будки, Кертис уже выходит из нее. И выглядит он так, словно готов кого-нибудь убить. Он держит что-то в руке. Лист бумаги.
По центру листа написаны два слова. Написаны аккуратными большими буквами, тем же почерком, каким были написаны слова на карточках «Ледокола»: «ИГРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ».
Меня пробирает дрожь.
– Это… – лепечу я.
– Я знаю, – говорит Кертис.
– Что это? – спрашивает Брент.
– Мы с Саскией говорили это друг другу, – отвечаю я.
– Ой, прекратите, – морщится Дейл. – Вы серьезно? Ну не она же это устроила.
– Откуда ты знаешь? – Кертис делает шаг к нему.
Дейл поднимает руки.
– Это нелогично. Я знаю, что она твоя сестра, но успокойся на минуту и подумай. Где она пряталась все это время? – Он смотрит на Брента в поисках поддержки. – И зачем ей издеваться над нами?
Кертис проталкивается мимо нас, поднимает очки на лоб и начинает осматривать склоны, словно ищет взглядом Саскию.
– Насколько я понимаю, рации там нет? – спрашивает Дейл.
Кертис не отвечает. Он прищуривается, глядя вдаль.
Дейл явно раздражен, у него изо рта вылетает звук, напоминающий шипение, и он направляется в будку.
Я поворачиваюсь к Бренту.
– Что ты думаешь? Есть ли хоть один шанс…
– Нет. Это не она.
Брент отвечает мгновенно, как и в прошлый раз, когда я говорила о такой возможности. И это заставляет меня задуматься. Почему он так уверен? Он не может знать наверняка. Если только он…
