На этот раз я спускаюсь с двадцати метров и чуть не срываюсь по пути вниз. Потом я взлетаю вверх по противоположной стене и вылетаю из хафпайпа гораздо выше, чем ожидала. Я, как сумасшедшая, машу руками, чтобы сохранить равновесие, и каким-то образом мне удается приземлиться. Еще несколько заездов по трубе на высокой скорости – и во время последнего вылета мне удается кое-как выполнить вращение. Я торможу, поражаясь, что все еще остаюсь на ногах.
Сверху скатывается Брент. Какой напор! Какая линия движения! Неудивительно, что он добился таких успехов. Я считаю вращения при его последнем вылете из трубы. Одно, два, три. Думаю, что он сделал три полных оборота. Но он вращается так быстро, что трудно определить.
– Ты сделал десять-восемьдесят? – спрашиваю я, когда он подъезжает к тому месту, где стою я.
– Да, – широко улыбается он. – Собирался три с половиной оборота, но… не важно.
– Получилось классно! А тебе не страшно?
– Только когда смотрю на тебя.
– Прекрати.
– Я говорю правду. Во время последнего заезда ты сильно рисковала. Остынь немного, а? Сбавь обороты.
– Что?! Ты – последний человек, от которого я ожидала это услышать.
– Прости. М-м, я собираюсь перекусить, если ты хочешь…
– Нет.
Он идет к своему рюкзаку.
Рядом со мной останавливается Одетта.
– С тобой все в порядке? – спрашивает она.
– Брент только что сказал мне, чтобы сбавила обороты, – выдыхаю я. – Вот ведь лицемер!
– Тяжело кататься с человеком, о котором беспокоишься. Но нужно разделять чувства и тренировки. Или… Ничего хорошего не получится. Чувства подобны якорю, они тебя удерживают.
Как она права! Как пойти на биг-эйр с якорем?
– Поедем вверх? – спрашивает Одетта.
– Нет. Ты поезжай. Мне нужно немного успокоиться.
Я хочу посмотреть заезд Саскии – с какой высоты она спускается.
– Хорошо, – кивает Одетта. – Держи за меня кулаки. Я хочу попробовать вращения вниз головой.
Вчера мы с Одеттой вместе ходили на батут. Она смотрела, как я выполняю трюки, а я смотрела, что делает она.
– Удачи! – кричу я, когда она отъезжает.
Дейл сидит на снежной насыпи и пьет «Смэш». Я сожалею, что вообще попробовала эту дрянь. Я смогла сократить его потребление до банки в день, и моя цель – вообще прекратить его пить. Если появляется привычка не спать, от нее очень трудно отделаться. Я думаю, что мне нужно более сильное снотворное.
Так, Саския начинает заезд. Я напрягаю зрение. Проклятье! Она все равно поднимается выше. Я смотрю в другую сторону, когда она проезжает мимо меня к подъемнику. Кертис едет прямо за ней. Что бы там ни случилось с его плечом, он не позволяет себе прекратить тренировки.
– Попробуй сделать тейл-грэб во время последнего оборота, – кричит Кертис Бренту, когда проезжает мимо. – Тогда зависнешь подольше.
По результатам прошлого года Кертис занял первую строку в британском рейтинге, а Брент – вторую. Но судя по тому, как Брент катается в этом сезоне, они вполне могут поменяться местами. Почему Кертис помогает ему? Но если Брент и считает это странным, он этого не показывает. Просто кивает в задумчивости, словно рисует у себя в сознании нужный образ, и вгрызается зубами в яблоко.
Я бросаюсь вслед за Кертисом и усаживаюсь на Т-образную перекладину бугельного подъемника рядом с ним. Я хочу узнать, какую игру он ведет.
– Я думала, что ты в больнице, – говорю я.
– Джасинта не хочет, чтобы я пропускал тренировки, – говорит Кертис.
– Как она?
– Не очень хорошо. Полетит домой, когда сможет сесть в самолет. Неудачный перелом.
– Это ужасно. А как твое плечо?
– Мне его посмотрели, пока я был в больнице. – Он криво улыбается. – Раз уж я там все равно оказался.
– И что тебе сказали?
– Все не так плохо.
Что по сути означает: болит сильно, но все-таки недостаточно, чтобы заставить его прекратить кататься.
Я киваю на Брента.
– Я могу тебя кое о чем спросить? Почему ты это делаешь?
– Что делаю? – не понимает Кертис.
– Помогаешь Бренту.
Молчание.
– У этого парня есть характер, – наконец говорит Кертис. – Он смелый и отчаянный.
– Да, но он же твой соперник.
Кертис пожимает плечами.
– Наверное, я так играю в эту игру.
– А Брент тебе помогает?
– Мы обсуждаем трюки. Да.
– Ты играешь очень отлично от того, как это делает твоя сестра.
«И от того, как играю я», – мысленно добавляю я.
Кертис плотно сжимает челюсти.
– Мне хочется думать, что это так.
Мои очки снова запотели. Я сжимаю перекладину, на которой сижу, бедрами, снимаю одну перчатку и роюсь в кармане в поисках салфетки для очков.
– У тебя есть чем протереть очки?
– На, возьми.
Кто-то бросил на пути движения подъемника солнечные очки – как раз там, где должен проехать мой сноуборд
[38]. А я в эти минуты, можно сказать, одноногая и безрукая. Я пытаюсь объехать очки, но сноуборд проскальзывает и готов утащить меня за собой.
Кертис хватает меня за талию.
– Я тебя держу.
Проклятье. Я притворяюсь, что он меня больше не привлекает как мужчина. Но чувства никуда не ушли. Стали только сильнее, чем раньше.
– Спасибо.
Я допустила ошибку, усевшись на подъемник вместе с ним. Мне нужно сосредоточиться. Мы почти доехали до вершины. Я медленно делаю глубокие вдохи, чтобы у меня в голове прояснилось.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Кертис.
– Да, – улыбаюсь я. – Я пытаюсь переиграть твою сестру.
– Я заметил. – Он не улыбается.
– Давай я угадаю, что ты собираешься мне сказать. Тоже предложишь сбавить обороты?
– Кто сказал тебе, чтобы сбавила обороты?
– Брент.
– Нет. Продолжай. Только… будь предельно осмотрительной, когда рядом находится моя сестра. Хорошо?
Я неотрывно смотрю на него.
– Что ты имеешь в виду?
Кертис плотно сжимает губы, словно жалеет, что вообще что-то сказал.
Мне хотелось бы, чтобы он объяснил мне, что происходит. Я думаю о его прошлых предупреждениях. Как он говорил Бренту, чтобы следил за ней. Может, Саския в прошлом делала что-то более мрачное, чем простые проказы? Кто-то из-за нее пострадал?
