Я всегда гордилась тем, что мне никто не нужен, но теперь мне приходит в голову, что это не совсем так. Иногда, даже в индивидуальном виде спорта, таком, как сноубординг, кто-то все равно нужен.
До сих пор никто не смотрит в мою сторону. Я страшно хочу прыгнуть, но это очень рискованно. Что ж такое-то?! Я бросаюсь лицом в снег. И это случилось именно сегодня, из всех дней. Как я буду смотреть в глаза членам моей семьи, если не смогу занять место выше прошлогоднего? А если я еще и опущусь в рейтинге?
Я могу себе представить, что услышу:
– Я тебе говорила, Милла.
– Надо было поднапрячься.
Холод проникает сквозь мою куртку и штаны. Я скоро начну дрожать, если и дальше буду тут лежать.
У меня перед глазами стоят боль и обида на лице Брента, и это давит на меня дополнительным грузом. Я никогда ничего ему не обещала, так почему я чувствую себя такой виноватой?
Но уговоры не помогают. Мне придется с ним поговорить. Я ругаюсь про себя, когда пристегиваю сноуборд и еду вниз. Однако когда я добираюсь до хафпайпа, Брента нигде нет.
Приближается Одетта, целует меня в обе щеки.
– Ты сегодня не тренировалась?
У меня теперь к ней странное отношение – после того, как я узнала про ее отношения с Саскией.
– Я была на леднике, тренировала крипплеры.
– Круто! А ты можешь сделать этот трюк?
– Все к тому идет. – Я не хочу много болтать. Она ведь все передаст своей подружке. – Мы расстались с Брентом.
Одетта касается моей руки.
– Мне очень жаль.
– Вероятно, это к лучшему. Как ты говорила, он был моим якорем.
Она сочувственно смотрит на меня.
– В другом виде спорта, например, в лыжных гонках, все могло бы быть по-другому. Но в хафпайпе очень высоки шансы получить травму.
– Но кажется, у вас с Саскией все получается, – вылетает у меня, прежде чем успеваю закрыть рот.
– На самом деле я очень боюсь за нее, – признается Одетта и начинает оглядываться в поисках Саскии.
И вот она – поднимается на подъемнике.
– Почему вы скрываете ваши отношения? – спрашиваю я.
– Она не хочет, чтобы кто-то знал.
– Понятно. – Я чувствую, что это печалит Одетту. – Эй, а Брент тут появлялся?
– Да, выполнил один заезд, упал и ударился коленом. Поехал вниз несколько минут назад.
– Что? – Меня охватывает паника. – С ним все в порядке?
– Он дошел до вагончика фуникулера. Я думаю, что все не так плохо.
Но сможет ли он принять участие в соревнованиях? «Смэш» в этом году – главный спонсор чемпионата Великобритании по сноубордингу, а Брент – их главная звезда, рекламные щиты с его фотографиями – как он зависает в воздухе – расставлены по всему курорту. Брент ведет себя так, будто все это не имеет для него значения, но я знаю, что это на него давит.
Я резко дергаюсь, вспоминая угрозу Саскии. Она же говорила про Брента. «Я с ним еще поквитаюсь». Неужели это случилось? Он упал из-за нее? Мне страшно хочется спросить у Одетты, не было ли Саскии рядом с Брентом, когда он упал, но я не решаюсь. Я пойду к Бренту и сама спрошу у него.
Саския поднимается наверх и бросает взгляд в мою сторону. Поклясться я в этом не могу, но мне кажется, что смотрит она с торжествующим злорадством.
Глава 41
Наши дни
Это место меня достало. Брент сидит рядом с Хизер в освещенном свечами ресторане – или успокаивает ее, или пытается не дать ей сказать то, чем не хочет делиться с остальными. Я пытаюсь догадаться, что же это может быть. В голове проносятся разные мысли.
Об ужасных вещах.
Куда худших, чем случайная измена.
Чем занимался Брент, пока мы с Хизер и Кертисом находились в раздевалке для персонала? Он на самом деле ударился головой? Он подозрительно быстро пришел в себя. И он очень долго заполнял сковородки снегом. Мог ли он там, на улице что-то сделать с Дейлом, а потом столкнуть его в расщелину?
Огонь в камине затухает. Кертис встает, чтобы подбросить дров. А если подумать, то и Кертис надолго исчезал, предположительно, он искал фонарики, но Дейла едва ли можно назвать его любимчиком. Я знаю, что у Кертиса взрывной характер, но ненавидит ли он Дейла достаточно сильно, чтобы убить?
А могли ли Кертис и Брент сделать это вместе?
Черные глаза оленя впиваются в меня, пронзают до глубины души. Я перевожу взгляд на два пустых гвоздя рядом с оленьей головой. Что там висело? Это имеет значение? Я не знаю.
Я больше ничего не знаю. У меня слишком сильно болит колено, чтобы я могла нормально соображать. Я пытаюсь вспомнить, сколько времени заняло восстановление в прошлый раз. Сколько времени понадобилось, чтобы я снова могла нормально наступать на ногу? Но все зависит от серьезности травмы. И от того, порвала ли я одну наружную коллатеральную связку или и другие тоже.
Снова зажигается свет.
– Так, уже что-то, – говорю я.
Кертис фыркает.
– Да, но сколько времени он будет гореть?
– Вот именно, – говорю я. По крайней мере, теперь я знаю, что свет выключали не он и не Брент.
– Кто-то с нами играет, – заявляет Кертис.
Но кто? Дейл?
– И я думаю, что это моя сестра.
Кертис с мрачным видом смотрит на дверной проем, словно она может там появиться.
Я восстанавливаю в памяти то, что он сказал мне сегодня днем в раздевалке. Если он убил ее, почему он, как кажется, так уверен, что это она? Я смотрю на других, чтобы увидеть, как они реагируют на его слова.
Хизер встает.
– Я иду спать, – объявляет она.
Не думаю, что она слышала Кертиса. Или, может, она так шокирована исчезновением Дейла, что больше не в состоянии ни на что реагировать и о чем-то думать. Глаза у нее покраснели от слез. Я не могу представить, как ей сейчас тяжело. Конечно, если только это не какой-то тайный план, разработанный ею и Дейлом.
Я поднимаю один из подсвечников.
– Возьми свечку на тот случай, если электричество снова отключится. У тебя осталась зажигалка?
Она хлопает себя по карманам.
– Да.
Теперь она неуверенно смотрит в сторону коридора.
– Я пойду с тобой, – объявляю я и внутренне сжимаюсь перед тем, как встать.
Но Брент встает раньше.
– Я ее провожу.
Перед тем, как уйти, он прихватывает бутылку бренди.
Кертис сжимает ладонями голову с двух сторон.
– Я схожу с ума, думая, что моя сестра где-то здесь?
