– Выключите это! – орет она.
Кертис поднимает топор.
– Нет! – кричу я.
Кертис смотрит на меня, лицо его в свете фонарика кажется демоническим. Я хромаю к столику и нажимаю на «Стоп». Музыка обрывается. Я открываю крышку магнитолы и извлекаю компакт-диск, надеясь, что мы сможем что-то по нему узнать, но на нем нет никаких надписей или пометок. Я опускаю его назад в магнитолу, чтобы проверить, есть ли на нем что-то еще, но нет, записана только одна эта песня.
Я уже много лет не видела таких магнитол. Их еще продают? Я вспоминаю о том, что у нас нет запасных батареек, открываю отсек для батареек и проверяю, какие используются в магнитоле. Но они слишком большие для фонарика.
Кертис отталкивает Хизер и Брента и выходит из банкетного зала. Мы следуем за ним, идем по коридору. Он открывает все двери, мимо которых проходит – туалеты, кладовку с уборочным инвентарем, пока не добирается до двери, которая не открывается.
– Подержи. – Кертис вручает мне фонарик.
До того как до меня доходит, что он собирается сделать, он хватает топор двумя руками и бьет по двери. Приходится ударить с полдюжины раз, прежде чем получается достаточно большая дыра – такая, в которую можно заглянуть. Кертис выхватывает у меня фонарик и направляет луч внутрь. Матерится и опять вручает фонарик мне. Луч слабеет с каждой минутой, но я не решаюсь обратить внимание Кертиса на это.
Плечи Кертиса вздымаются и опускаются, пот блестит на лбу. Я уже протягиваю руку, чтобы коснуться его, но решаю, что лучше этого не делать. Он дергает ручку следующей двери, которая тоже оказывается заперта, и начинает рубить ее топором. Мы втроем отступаем назад, пока он пробивает дыру и в этой двери, а потом еще и в следующей.
Фонарик вот-вот погаснет. У меня болит нога, и я так устала, что готова заснуть стоя. А если я устала… Кертис чуть не падает, снова замахиваясь топором, и попадает не по двери, а по косяку.
Я осторожно касаюсь его плеча.
– Достаточно.
У него опускаются плечи, он прижимается лбом к деревянной панели. Топор падает у него из руки на пол.
– Послушай меня, – говорю я. – Всей ночи не хватит, чтобы пробить все запертые двери в этом здании. Сейчас мы ничего не можем сделать, только запереться в наших комнатах и немного поспать. Завтра выберемся отсюда, как только рассветет.
Не говоря ни слова, Кертис идет назад по темному коридору и вниз по лестнице. Брент поднимает топор до того, как я успеваю это сделать. Я хромаю вслед за Кертисом, освещая дорогу.
Когда Кертис добирается до своей комнаты, он распахивает дверь и смотрит на меня.
– Ты ночуешь здесь, Милла.
Это не вопрос. Я хромаю в его комнату. А потом поворачиваюсь и смотрю на Хизер.
– Не думаю, что Хизер можно сейчас оставить одну.
– Я останусь с ней, – объявляет Брент.
Я бросаю взгляд на Кертиса. А если ночью появится Дейл и застанет их вместе?
Или Брент точно знает, что Дейл не появится? Я смотрю на топор, который продолжает сжимать Брент.
– Хорошо, – говорит Кертис, запирает за нами дверь и стоит у нее, прижавшись спиной к деревянной панели. Я вижу чувство вины, раздражение и муку у него в глазах. Этот груз висит у него на плечах: он винит себя за то, что мы все оказались здесь. В особенности за то, что заставил меня приехать. Я хочу протянуть к нему руки и снять с него хотя бы часть груза, но вижу, как сильно у него сжаты челюсти, и это заставляет меня сдержать порыв. Я дам ему время остыть.
Проходит несколько минут. Наконец он поднимает глаза.
– Где ты хочешь спать? – Он показывает рукой на дальнюю кровать. – Там? Или со мной?
Внешний мир за пределами этой комнаты больше не существует. Есть только он и я. Боль от его предательства медленно возвращается, но мне легко дается ответ:
– С тобой.
Кертис несколько секунд рассматривает узкие кровати, затем снимает с них матрасы и раскладывает на деревянном полу. Положенные рядом, они занимают всю ширину комнаты.
Он опять смотрит на меня.
– Наверное, нам следует немного поспать.
Я делаю шаг к нему.
– Ты говоришь мне, чтобы не трогала тебя?
Впервые за всю ночь у него на лице появляется намек на улыбку.
– Может быть.
– К этому времени ты должен был бы уже уяснить, что я не подчиняюсь твоим приказам.
Улыбка снова появляется у него на лице.
– О, я знаю. – Он забирает фонарик у меня из руки и кладет его в угол, на пол, все еще не выключая. – Ложись.
Я снимаю куртку для катания на сноуборде и опускаюсь на матрас.
Кертис тоже снимает куртку и опускается рядом со мной, натягивает на нас одеяла, потом выключает фонарик.
– Будем экономить энергию батареек.
Я тянусь в темноте к его лицу и касаюсь его.
– Милла.
– Что?
– Ты не хочешь меня такого, – произносит он хриплым голосом, в котором слышится боль.
Я ощупью пробираюсь по его телу вниз, пока не нахожу его ладони, одну за другой, потом поднимаю его руки над головой, прижимая его спиной к матрасу, как он сам раньше прижимал меня. Я делаю это, чтобы спровоцировать его, потому что это единственный очевидный способ сейчас до него достучаться. Кертис – не тот человек, который при обычных обстоятельствах позволит пригвоздить себя к полу. Я только надеюсь, что смогу справиться с его реакцией.
– Я предупреждаю тебя, Милла!
Я не обращаю внимания на его слова, и пока одной рукой я сжимаю его ладони, другая проскальзывает вниз по его груди к талии, забирается под слои его одежды и наконец добирается до гладкой кожи его живота.
Кертис громко дышит в темноте. Несколько долгих секунд он никак не реагирует. Наконец, как я и надеялась, он высвобождает руки и переворачивает меня на спину.
– Поцелуй меня, – шепчу я.
Молчание.
– В голове полная путаница, – наконец говорит он.
– Я знаю. И в моей тоже. – Я провожу по его губам кончиком пальца. – Но все равно поцелуй меня.
Глава 52
Десять лет назад
Мягкие губы Саскии слегка касаются моих. Я ловлю полный ужаса взгляд Брента через ее плечо и отшатываюсь от нее.
– Спасибо за прошлую ночь, – говорит Саския.
– Я не понял. Вы что, вместе? – спрашивает Брент.
– Нет, – отвечаю я.
– Да, – отвечает Саския.
Брент подхватывает свой сноуборд.
– Увидимся на горе, Милла.
– Подожди! – кричу я.
