Я должна до него добраться. Но вначале мне нужно как-то проскочить мимо Одетты.
Она явно думает, что мы оба находимся где-то внизу, потому что все еще смотрит в другую сторону. Она приподняла очки на лоб и вглядывается в белую мглу. Я сжимаю топор в руке и вылезаю из снежного наноса. Каждая секунда на счету.
Мои очки запотели. Одним резким движением я поднимаю их на лоб. Одетта закидывает винтовку за спину, вставив руки в ремни, и пристегивает левую лыжу. Она собирается бежать на лыжах вниз и проверять, не удалось ли нам спастись от лавины. Я хромаю к ней, молясь, чтобы она меня не услышала.
Какая ирония. Я много лет корила себя, думая, что она получила ужасную травму из-за меня, а на самом деле все было совсем не так. Она страдала из-за меня, но совсем по другой причине. Но теперь я должна это сделать. Куда мне целиться? На верхней части тела несколько слоев одежды, так что, думаю, лучше подойдет нога, причем правая, здоровая.
Я осторожно пробираюсь вперед, мои пальцы в перчатках крепко сжимают деревянную рукоятку, когда я приближаюсь к Одетте. Она пока еще меня не заметила. Я заношу топор, но все во мне протестует. Не думаю, что смогу это сделать. Одетта пристегивает вторую лыжу.
У меня перед глазами появляются образы. Кертис с переломанным телом лежит под слоем снега. Брент где-то там наверху с пулями в теле. Дейл и Хизер вместе в расщелине, вмерзшие в лед. Со всей силы я бью по правой ноге Одетты чуть выше колена. Она издает ужасный вопль и валится на бок. Теперь мы в равном положении.
– Кертис! – зову я.
Одетта извивается в снегу, сжимая ногу. Я снова поднимаю топор. Теперь, когда она лежит, лыжи ей мешают. Она пытается дотянуться до креплений, чтобы их отстегнуть. Я замахиваюсь топором, на этот раз целясь ей в бедро. Мне нужно вывести ее из строя, чтобы я могла добраться до Кертиса.
Она катается по снегу, пытаясь увернуться от удара. Одну лыжу она уже скинула. Я снова опускаю топор и попадаю чуть выше бедра. Судя по жуткому треску, я попала по кости. Одетта орет.
Она сбросила вторую лыжу и тянется к своему рюкзаку. Винтовка! Я отбрасываю в сторону топор и пытаюсь отобрать оружие у Одетты.
Пока мы сражаемся, текут драгоценные секунды. Мне нужно добраться до Кертиса. Я вырываю винтовку из рук Одетты и поднимаюсь на ноги. Боже, а она тяжелая.
– КЕРТИС! – кричу я так громко, как только могу.
Звук эхом разносится в горах. Если он там, внизу, то он должен меня услышать. Я напрягаю слух, чтобы уловить ответ, но ответа нет. Кертис похоронен под толщей снега.
Одетта с трудом поднимается на ноги, белые камуфляжные штаны окрашены красным. Она бросается в снег рядом. Топор!
У меня нет времени прицеливаться, и я даже не знаю, как стрелять из винтовки. Там есть предохранитель? Его нужно снять? Я отбрасываю винтовку в сторону и тоже бросаюсь за топором. Боль пронзает колено. Рука Одетты сжимается на деревянной ручке, я бью по ней здоровой ногой, вкладывая в этот удар всю силу, на которую способна. Топор улетает по воздуху в белую мглу.
Мы замираем. Винтовка с одной стороны, топор с другой. Одетта бежит за топором. В ближнем бою он, конечно, лучшее оружие, и я не успею до него добежать, поэтому я бросаюсь к винтовке и хватаю ее. Одетта все еще пытается нащупать топор, паудер становится розовым вокруг нее.
Я прицеливаюсь.
– Стой!
Она поворачивает голову. Она потеряла очки и шапочку во время схватки, волосы засыпаны снегом. До того, как я успеваю среагировать, она, шатаясь, исчезает в белой мгле. Она безоружна, но идет вдоль скал к зданию. Я не могу искать Кертиса, пока она тут свободно ходит по территории. Вероятно, у нее там есть еще какое-то оружие – по крайней мере, исчезнувшие ножи. Вполне возможно, что есть и другие винтовки. Поэтому я бросаюсь за ней.
Мне легко идти за ней по следу – снег окрашен кровью там, где она ступала. Она потеряла уже много крови. Я поражена, что она до сих пор может бежать, хотя те, кто надеется попасть на Олимпийские игры, легко не сдаются. Боль в моей ноге значительно усилилась, перешла на новый уровень. Тем не менее я ведь тоже когда-то мечтала об Олимпиаде, так что я заставляю себя не думать о боли и хромаю быстрее.
Впереди маячит здание. Одетта уже почти у входа. Она сейчас побежит за оружием и несколько секунд спустя снова выйдет на охоту.
– Стой, или я стреляю! – кричу я.
Учитывая полное отсутствие опыта, мои шансы попасть с такого расстояния почти равны нулю. И Одетта определенно думает точно так же, потому что продолжает бежать.
Что я могу еще сказать, чтобы остановить ее?
– Она тебя никогда не любила! – кричу я в отчаянии. Это опасная тактика. Я рискую разозлить ее еще больше.
Одетта останавливается.
– Она тебе изменила.
Одетта поворачивается лицом ко мне.
– Ты ее соблазнила, – холодно говорит она.
– Она меня очаровала, точно так же, как и тебя.
Одетта не отвечает, но медленно приближается ко мне.
– Знаешь, что она мне сказала после нашей совместной ночи? Это был всего лишь стратегический шаг, чтобы расстроить тебя перед чемпионатом Великобритании.
– Я тебе не верю.
– Это был ее единственный шанс победить тебя.
– Ты врешь.
Я снимаю перчатку.
– Вот что она мне подарила после нашей совместно проведенной ночи.
Я опускаю руку в карман куртки и достаю серебряный браслет с аквамаринами.
Я вижу по глазам Одетты, что она его узнала. Она подходит ближе.
Я отступаю, помня, что где-то слева от меня находится край скалы.
– Подними руки вверх!
Она медленно поднимает руки. Я держу ее на мушке, когда она приближается.
Одетта останавливается в пяти метрах от меня и смотрит на браслет.
– Она никогда не сделала бы этого. Она любила меня.
Но голос Одетты дрожит, словно она внезапно почувствовала, что я говорю правду.
– Ты любила ее и любишь до сих пор. Я это вижу. Но она просто использовала тебя, так же как использовала всех остальных.
– Нет, – говорит Одетта, но звучит неубедительно.
– Ты сделала все это ради нее, но она не заслужила твоей преданности.
– Заткнись.
Она подходит ближе.
Я ей не доверяю. Я пячусь, вглядываясь в белую мглу. У скалы должен быть красный канат, они всегда помечают опасные участки.
– Остальных уже не спасти. Слишком поздно. Но дай мне, по крайней мере, попробовать спасти Кертиса.
Одетта оглядывается вокруг, словно взвешивая варианты, которые у нее имеются. Мой палец лежит на спусковом крючке. Я не могу сказать, о чем думает Одетта. Что происходит у нее в голове? Бежать ей некуда. Но она попытается забрать меня с собой?
