Глава 4
Линейный корабль
Долгий период апатии, в которую погрузилось море, приближался к концу. Шторм, начавшийся в Европе, не оставил Средиземноморье в стороне. Будущее мира опять в значительной степени зависело от этого древнего кокпита народов. Слово «кокпит» в морской терминологии означает кормовую часть нижней палубы военного корабля – это место выделено в бою для раненых. Теперь на средиземноморскую сцену, от Гибралтара до Египта и Леванта, вышел военный корабль – военное парусное судно.
Французская революция и Наполеоновские войны продолжались с 1792 по 1815 год. Бои шли на полях сражений Европы, на океанских просторах и на Средиземном море. Именно здесь великого корсиканца постигла катастрофа, когда экспедиция в Египет потерпела крах из-за уничтожения целого флота в битве на Ниле. Если на суше революционный пыл французов в то или иное время обращался против почти каждой европейской нации, на море силами мерились британцы и французы. В конце концов, хотя амбиции Наполеона были разбиты на поле Ватерлоо, именно исход борьбы между этими народами на море определил ход истории в следующем веке. Снова, как в затянувшейся борьбе между Римом и Карфагеном, велось сражение между Левиафаном и Бегемотом, морской империи против империи сухопутной, нации купцов и торговцев против нации трудолюбивых крестьян. В этом случае – и только потому, что британцы, в отличие от карфагенян, не забыли, что их существование зависит от господства на море, – вопрос решился иначе. Наполеон, полководец, законодатель и государственный деятель, не любил море ничуть не меньше, чем древние римляне. Нельсон, с другой стороны, спотыкался, когда выходил на сушу.
Корабль, гордо качаясь на волнах Бискайского залива, двигался вперед. Он направлялся на Средиземноморский театр военных действий, красивый и уверенный, словно морская птица. Французские и английские корабли отличались друг от друга лишь в мелких деталях, причем, когда речь шла о дизайне или комплектовании командой, счет неизменно был в пользу французов. Английские кораблестроители-проектировщики были хорошими, но французские часто были лучше. А когда дело доходило до команд, французы определенно поступали умнее. Именно французы стали платить своим рыбакам за то, чтобы они прошли подготовку в резерв. Англичане, с другой стороны, все еще зависели от призванных на службу людей. Из них собирались команды для – говоря словами адмирала Мэхэна – далеких, потрепанных штормами кораблей, на которые Великая армия никогда не смотрела, но которые всегда стояли между ней и мировым господством.
Самый известный военный корабль в истории – «Виктори» – был неразрывно связан со Средиземным морем. Он участвовал в освобождении Гибралтара, осаде корсиканской Бастии и Кальви. Поскольку он был во многих отношениях типичным представителем больших линейных кораблей, которые доминировали на море до появления пара, краткое описание его устройства и жизни на борту будет уместным для воссоздания исторических событий конца XVIII – начала XIX века.
Спущенный на воду в 1765 году на верфи в Чатэме, Кент, корабль «Виктори» стал пятым в королевском флоте, носящим это название. Первым был флагман сэра Джона Хокинса во время борьбы с армадой в 1588 году, ставший свидетелем крушения испанских надежд в холодных водах, омывающих Британские острова. Елизаветинский галеон имел водоизмещение всего 800 тонн. Зато новый корабль «Виктори» – типичный представитель больших линейных парусников – был рассчитан на 2000 тонн, хотя, по примерным оценкам, его водоизмещение составляло около 3500 тонн.
Уильям Теккерей позже писал, что останки «Виктори» должны быть священными реликвиями для каждого англичанина. Корабль был построен из английского дуба и вяза. Его дубовый корпус имел толщину более двух футов, ахтерштевень состоял из одного цельного ствола дерева. Для постройки корабля в основном выбирались деревья возрастом около ста лет. Киль длиной 150 футов был сделан из древесины тикового дерева – самой твердой и не подвластной древоточцу древесины в мире. Он был защищен фальшкилем из вяза. Крепеж – дубовые шпильки – нагели, а также медные болты. Ни по использованным материалам, ни по конструкции этот корабль не был похож на средиземноморские суда.
Команда состояла из 850 человек. На корабле были достаточные запасы воды и продовольствия, чтобы проводить в море четыре месяца без захода в порт, а запасы пороха и ядер были рассчитаны, если не произойдет непредвиденного большого сражения, на три года. Даже большая родосская каррака бледнела в сравнении с гигантскими кораблями века парусов. Их самой примечательной чертой был огромный вес металла, который они несли на борту. Уроки прошлого были хорошо усвоены. Теперь все понимали, что исход сражения, а следовательно, судьбу империй определяет бортовой залп. Такие корабли, как «Виктори», считали трехпалубными – по трем орудийным палубам, хотя всего на них имелось семь уровней. На нижней орудийной палубе находились самые тяжелые пушки – 32-фунтовые, на средней – 24-фунтовые, на верхней – 12-фунтовые. Такие корабли, по сути, являлись плавучими батареями. Они были способны не только вступить в бой с себе подобными, но и разнести на части береговой форт.
Знаменитый бортовой залп, о котором так много писали и в исторической, и в художественной литературе, не означал, что все пушки одного борта должны выстрелить одновременно. Такие корабли, хотя и были крепкими, все же не смогли бы вынести такого потрясения. На самом деле велась «залповая стрельба», при которой орудия стреляли последовательно от носа к корме. Такая техника одновременно предполагала, что, к тому времени, как выстреливало последнее кормовое орудие, носовые пушки уже были перезаряжены и готовы продолжать огонь. Орудия верхней палубы были нацелены на мачты вражеских кораблей, а нижних – на борта. Такие сражения, зачастую растягивающиеся на много часов, были самыми кровавыми в истории войны на море.
Хотя корабль был спущен на воду в 1765 году, он оставался в резерве, и его оборудование было полностью завершено только в 1778 году, когда он стал флагманом адмирала Августа (Огастеса) Кеппеля в бою у острова Уэссан, с которого началась война с Францией. В 1771 году Горацио Нельсон, тогда двадцатидвухлетний юноша, пришел на корабль своего дяди «Рэзонабль» в Четэме. В то время он, должно быть, впервые увидел недостроенный корабль, на корме которого желтыми буквами было написано название «Виктори». Тридцать четыре года спустя ему предстояло привести этот корабль в гавань, покрытый вечной славой, после уничтожения объединенного флота Франции и Испании 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар. Это сражение, хотя и произошло за пределами Средиземного моря – неподалеку от его ворот, – определило ход дальнейшей истории региона и дало ему на целое столетие первый настоящий мир после Pax Romana. Трафальгарское сражение было, хотя и по-иному, таким же судьбоносным, как битва при Саламине.
Много говорилось об условиях, в которых существовали люди на галерах в Средиземном море в этот и следующие периоды. Выражение «как раб на галерах» вошло во многие языки для обозначения невыносимых условий жизни. Это не изменяет того факта, что жизнь людей на больших линейных кораблях парусного флота тоже не казалась медом. Выражение «деревянным кораблям нужны железные люди» отнюдь не является преувеличением.
