«Расточительности почти непрерывных войн, – пишет Х. А. Л. Фишер, – практика детоубийства, рост излишеств и неорганизованности, неспособность науки того времени справиться с санитарными проблемами больших городов, были среди причин, внесших самый весомый вклад в истощение людских ресурсов двух ведущих стран Средиземноморья [Италии и Греции]». На самом деле условия, приведшие к разделению Римской империи востока и запада, имели множество причин. Самой важной из них определенно было расширение границ, сделавшее необходимым наличие постоянной регулярной армии, которая стала слишком большой, чтобы в ней служили только итальянцы.
Одним из результатов создания в разных провинциях армий, состоящих из жителей этих провинций, стало соперничество этих армий между собой. Они были преданы скорее своему местному военачальнику, чем какому-то императору, находившемуся в тысячах миль от них в столице империи. Так возникла трагическая ситуация, в конечном счете подорвавшая богатство и силу Рима: по всему средиземноморскому миру полководцы воевали с полководцами, а крупные армии выдвигали и свергали императоров.
III век стал грустной противоположностью своим предшественникам. Помимо кровопролития, которое постоянно имело место из-за конфликтов разных римских армий, возникла другая серьезная угроза всей имперской структуре. Начиная с середины III века над северными границами Италии, словно черная грозовая туча, нависли готы. Этот тевтонский народ, который, по-видимому, изначально мигрировал с восточных границ Скандинавии, начал движение на юг, к солнцу и морю. Вся Европа до самых низовьев Дуная подвергалась систематическим набегам, и в конце концов римлянам пришлось оставить провинцию Дакия (современная Румыния). В 251 году император Деций был разгромлен и убит после того, как вытеснил их обратно с Балкан. В течение десяти лет после его смерти готы совершали набеги на Причерноморье, а в 263 году напали на Афины, Коринф и Спарту и разграбили их. Известный храм Артемиды в Эфесе был сожжен дотла, и над всей восточной империей нависла тень распада. Неудивительно, что, по мере того как Восток все больше становился предметом беспокойства, центр тяжести римского мира начал смещаться.
Но даже учитывая тревожное положение на Востоке, Римская империя не разделилась бы так резко и окончательно, не будь серьезных проблем и в западных провинциях. Но в этом веке, похоже, вся Европа пришла в движение. Германские племена алеманнов, к примеру, постоянно вторгались в римские владения, а один раз даже нанесли удар по Италии, лишь немного не дойдя до стен Рима. Тем временем другое германское племя устремилось в Испанию и разграбило Таррагону, что на северо-востоке Иберийского полуострова. «Неудивительно, – отмечает Р. Х. Бэррой в «Римлянах», – что отдельные части империи стали предпринимать независимые шаги, чтобы спастись, создавая собственные государства и армии и отвергая центральное правительство». В 285 году Караузий, римский командующий британским флотом, объявил себя независимым императором Британии. Учитывая крайне тревожную ситуацию, император Диоклетиан в конце концов реорганизовал империю, разделив ее на две части, восточную и западную.
Если бы сенат, как в дни республики, действительно держал в руках бразды правления, Рим мог бы сохранить положение центральной власти. Но исполнительная власть была доверена императору, из чего следовало, что где он, там Рим или тот аспект Рима, который представлял все, за исключением самого города.
Рим, который Ювенал высмеивал в своих сатирах много лет назад, остался.
Родину брошу, пока седина еще внове и старость
Стана не гнет, пока у Лахесы пряжа не вышла,
Сам на ногах я хожу и на посох не опираюсь.
Пусть остаются себе здесь жить Арторий и Катулл,
Пусть остаются все те, кто черное делает белым,
Те, кто на откуп берут и храмы, и реки, и гавань,
Чистят клоаки, тела мертвецов на костер выставляют,
Или продажных рабов ведут под копье господина…
…Телеги едут по узким
Улиц извивам, и брань слышна у стоящих обозов, —
Сон улетит, если спишь ты как Друз, как морская корова.
Если богач спешит по делам, – над толпы головами
Всех раздвинув, его понесут по просторной либурне,
Там ему можно читать, писать или спать по дороге,
Ежели окна закрыть…
Где бы тебе показать под портиком женщин достойных
Жертвы твоей? Разве можешь найти ты в театре такую,
Чтобы выбрал ее и мог полюбить безмятежно?
Видя Бафилла, как он изнеженно Леду танцует,
Тукция вовсе собой не владеет, а Апула с визгом,
Будто в объятиях, вдруг издает протяжные стоны,
Млеет Тимела (она, деревенщина, учится только);
Прочие всякий раз, когда занавес убран, пустынно
В долго закрытом театре и только на улицах шумно
(После Плебейских игр – перерыв до игр Мегалезских), —
Грустно мечтают о маске, о тирсе, переднике Акка…
Тем, кто богаты, тем авгур фригийский дает разъясненья,
Или индус нанятой, что сведущ и в небе, и в звездах,
Или этрусский старик, что молнии в Риме хоронит.
Жребий плебеек сокрыт на окраине города, в цирке.
Женщины эти, надев золотую цепочку на шею,
Возле столбов цирковых и колонн с дельфином гадают,
Бросить кабатчика ль им и пойти за старьевщика замуж?
(Переводы А. Фета, А. Адольфа, Д. С. Недовича и Ф. А. Петровского)
Рим, о котором Ювенал (знавший его) писал с такой язвительностью и который Гиббон (с безопасного расстояния) назвал местом, где «условия для человеческой расы были счастливыми и благоприятными», существовал еще несколько веков. Только в 476 году Роман Августул был низложен, и император в Константинополе получил сообщение о том, что Римской империи на западе больше не существует.
Но Рим задолго до падения империи перестал быть сердцем римского могущества. Еще до раздела империи император чаще бывал восточнее Адриатики, чем в Италии или Западном Средиземноморье. Константин, который сам родился в городе Наисс (современный Ниш), в самом начале своей карьеры думал о переводе столицы на место своего рождения. Но в конце концов его выбор пал на Византий. Возможно, на его решение повлиял тот факт, что в процессе долгой борьбы за контроль над империей со своим зятем Лицинием, тот использовал Византий в качестве главной базы. Константин заметил, что от контроля над этим городом зависит власть во всей Восточной Римской империи. После разгрома Лициния, когда Константин стал императором Востока и Запада, он решил, что новая Римская империя будет формироваться вокруг нового ядра – Византия.
Помимо политических и военных причин, решение Константина основать новую столицу было подсказано человеческой гордыней и религиозными соображениями. Он обратился в христианство после того, как ему было видение Креста». Однажды днем перед сражением он увидел в небе крест и слова «Сим победиши». Константин победил и стал христианином. В знак своей новой веры Константин захотел построить христианскую столицу Римской империи, государственной религией которой стало христианство.
Византий – древняя дорийская колония, основанная в 650 году до н. э. греческими торговцами, которые рано оценили его выгодное географическое положение на Босфоре. Город располагался на холмистом выступе, который вдавался в море с европейской стороны пролива. К югу от него находится Мраморное море, а к северу – залив Босфора – бухта Золотой Рог, обеспечивающая отличную глубоководную гавань длиной почти семь миль. Это место не только имело естественную гавань, но и было природной крепостью. Как писал Александр ван Миллинген в энциклопедии «Британика», ней было трудно подойти и осадить, и она была практически неприступным убежищем в час поражения, где разбитые силы могут собраться, чтобы исправить положение. Чтобы окружить эту крепость, враг должен быть одинаково силен и на суше, и на море. Враги, наступающие через Малую Азию, вынуждены остановиться, не дойдя до дистанции возможного удара из-за рва, который образуют совместно воды Босфора, Мраморного моря и Дарданелл. Узкий пролив, в который сжимается водный путь, соединяющий Средиземное море и Черное, к северу и к югу от города, можно сделать непреодолимым при приближении враждебных флотов с любой стороны. А на суше линия обороны настолько коротка, что ее можно хорошо укрепить и без особого труда удерживать сравнительно малыми силами против превосходящих сил противника. Природа, конечно, не может освободить людей от своих обязанностей быть отважными и мудрыми. Но в чудесных очертаниях моря и суши вокруг Константинополя природа сделала все от нее зависящее, чтобы позволить человеческому опыту и мужеству создать здесь блестящий и стабильный трон для великой империи».
