На средиземноморское побережье Испании, которое они заняли, заходили торговые суда с грузами из восточных портов, таких как Александрия. Эти суда захватывались, когда они прибывали в порты, занятые вандалами. Со временем у вандалов появилась возможность расширить экспансию. Они переплыли Гибралтарский пролив и вторглись в богатую римскую провинцию Мавритания (современное Марокко и западная часть Алжира). Поскольку почти вся Испания была в их распоряжении, следовало ожидать, что они осядут там, но эти кочевники не были земледельцами. Начав вторжение в Западную Европу, они не знали другого способа существования – только поиск добычи и грабеж. Как и у турок в более поздние века, их сила основывалась на непрерывных завоеваниях.
В 428 году на трон вандалов взошел грозный Гейзерих, и в истории Средиземноморья началась новая глава. Гейзерих был одной из самых выдающихся личностей, появившихся в тот беспокойный век. Он стал королем в возрасте двадцати восьми лет, был хром после неудачного падения с лошади и имел щуплое телосложение. Иордан, историк VI века, писавший историю готских народов, рисует не слишком презентабельный портрет этого самого известного из вандалов. Мы узнаем, что он был «скрытный, немногоречивый, презиравший роскошь, буйный в гневе, жадный до богатства, крайне дальновидный, когда надо было возмутить племена, готовый сеять семена раздора и возбуждать ненависть». Он был жесток и безжалостен, проявил себя как умелый стратег и тактик. Он в большей степени, чем кто-либо другой, изменил облик Западного Средиземноморья.
Не довольствуясь одной только провинцией Мавритания, Гейзерих решил оккупировать Северную Африку. Через год после своего восхождения на королевский трон Гейзерих собрал своих людей – согласно некоторым данным, около 80 000 человек – и отправился в Африку. Западный римский флот, который должен был охранять Мавританию и Нумидию (Восточный Алжир), практически прекратил свое существование. Мавры восстали против правления Рима, и военный правитель Африки (современный Тунис и Ливия) пребывал в конфликте с императором Равенны. Существовала даже гипотеза, что именно этот правитель – Бонифаций – пригласил вандалов в Северную Африку. Однако история почти наверняка выдумана впоследствии придворными Равенны, чтобы дискредитировать Бонифация. Тот на самом деле делал все от него зависящее, чтобы спасти провинцию. Но первая высадка вандалов не встретила сопротивления, и они хлынули вдоль побережья Мавритании. Испания уже была потеряна для империи, и на самый важный источник зерна для Италии теперь, словно саранча, налетели враги. В следующем, 430 году, когда вандалы вошли в Нумидию, Бонифаций собрал все войска, которые мог, чтобы противостоять им. Результатом стала решающая победа Гейзериха. Теперь вся открытая сельская местность оказалась в его распоряжении.
Только несколько окруженных стенами городов, среди них Константинополь и Карфаген, остались в руках римлян и имперского правительства. В одном из этих городов, который назывался Гиппон-Регий (современный Бон, Аннаба) и являлся портом на североафриканском побережье, к югу от Сардинии, жил престарелый епископ Аврелий Августин, известный миру как святой Августин. Вскоре после разграбления Рима готами Алариха в 410 году Августин начал работать над одним из величайших христианских трудов – De Civitate DeI («О граде Божьем»). Потрясенный несчастьем, обрушившимся на Рим, город, веками считавшийся центром человеческой цивилизации и духовной столицей мира, Августин стремился показать, что только в «Вечном городе» Бога человек может обрести спасение. В 430 году, спустя двадцать лет после разграбления Рима, такая же судьба постигла Гиппон-Регий, когда Гейзерих и его вандалы осадили город и проделали бреши в стенах. Святой Августин во время осады умер. Он до самого конца молился о том, чтобы Господь даровал помощь церкви, а его освободил от ужасов земной жизни.
Быстро развивающийся средиземноморский мир был разделен как религиозным конфликтом, так и противостоянием варваров. Сам Гейзерих не был язычником. Он относил себя к Арианской ветви христианской церкви. Ярость, с которой он преследовал других христиан, может объясняться не только его фанатизмом, но и элементарной жадностью.
Арианская ересь, получившая имя ее создателя Ария (неизвестного александрийского дьякона начала IV века), утверждала, что Иисус Христос – отдельная сущность от Бога Отца и сотворен им, а значит, имеет начало своего бытия и не равен Богу Отцу по божественности. На Никейском соборе, созванном императором Константином в 325 году, арианство было осуждено, и абсолютное равенство и едино-сущность всех трех ипостасей Святой Троицы было объявлено символом христианской веры. Тем не менее ересь продолжала существовать и приобрела большое влияние в разных частях империи. Александрия – рассадник религиозных сект – стала основным центром ереси. Она процветала, как национальный религиозный бренд среди германских племен, и вандалы так же фанатично выступали против католиков, как лютеране в последующие века. Говорят, что, когда Гейзериха, отправлявшегося в очередную пиратскую экспедицию, спросили, куда он следует, тот ответил: «Против всех, кто навлек на себя гнев Господа».
После короткого периода, когда Гейзерих и его вандалы считались союзниками императора в Равенне (и были номинально зачислены на службу того, что осталось от Западной Римской империи), стремление стать абсолютным хозяином Северной Африки подтолкнуло Гейзериха к нападению на последний важный римский город на побережье – Карфаген. В 439 году этот город, не оказав сопротивления, перешел к королю вандалов. Третий по величине город империи, Карфаген стал столицей непримиримого врага Рима. В течение 95 лет королевство вандалов, созданное Гейзерихом, мешало средиземноморской торговле и лишало Италию африканских зерновых поставок.
Понимая, что имперское правительство сделает все возможное, чтобы изгнать его из богатой провинции, Гейзерих оснастил в Карфагене крупный флот, обоснованно предполагая, что лучшая защита – нападение. В течение года после захвата города Гейзерих контролировал морские пути центральной части Средиземноморья. Он высадился, не встретив сопротивления, в Сицилии, и снова этот неудачливый остров подвергся разорению. Флот вандалов господствовал в Западном и Центральном Средиземноморье, грабил Сардинию и Корсику, отрезая все пути снабжения с итальянского материка. Восточный император решил изменить ситуацию и бросить вызов господству вандалов на море. Однако после неудачного появления у Сицилии византийцы поспешили уйти, поскольку персы и гунны угрожали их северным и восточным границам. После этого никто не оспаривал тот факт, что Гейзерих – хозяин почти всего Средиземного моря.
Всадники венгерских равнин быстро освоили морское дело и наносили незаживающие раны западному Риму. Неэффективному западному римскому императору ничего не оставалось делать – только заключить с ними мир и попытаться выторговать наилучшие условия. В 442 году Гейзерих был признан независимым правителем богатейшей части Северной Африки. Католическое духовенство изгонялось из церквей – как епископы Карфагена и Гиппона-Регия, и освободившиеся места занимали ариане. Гибралтарский пролив находился в руках вандалов. Они теперь осуществляли контроль над Центральным и Западным Средиземноморьем. Даже Александрия оказалась под угрозой, и только Эгейское море, где византийский флот удерживал господство, было избавлено от правления пиратов, продлившегося почти сто лет. В 445 году карьера Гейзериха достигла своего пика. Именно тогда он высадился со своими войсками недалеко от Рима и ворвался в город, долго считавшийся безусловной столицей мира. У ворот его встретил папа Лев I и уговорил воздержаться от пожаров и убийств, ограничившись грабежами. Как писал Людвиг Шмидт в «Кембриджской средневековой истории», «вандалы оставались две недели (июнь 455 года) в Риме, то есть достаточно долго, чтобы забрать все сокровища, оставленные вестготами в 410 году, или накопленные после этого. Прежде всего они напали на императорский дворец. Все, что там было, перенесли на корабли, чтобы украсить королевскую резиденцию в Карфагене. Среди похищенного были даже императорские регалии. Такая же судьба постигла храм Юпитера Капитолийского, с которого сняли даже часть позолоченной крыши. В числе похищенных сокровищ были сосуды из храма Соломона, ранее привезенные в Рим Титом». Можно сказать, что исполнилось мрачное пророчество Сципиона Эмилиана, разграбившего Карфаген. Рим не был разрушен полностью, как Карфаген, но был лишен всего своего имперского величия, и его сокровища исчезли, словно на него было совершено нашествие африканских муравьев. Спустя шесть веков Карфаген отомстил Риму.
