Сообщив нам это решение, Клембовский и Духонин провели нас в оперативное отделение, где на большой стенной карте показали, на каких участках фронта гвардия должна была сменить понесшие потери и усталые войска. Это участок упирался почти на всем протяжении в реку Стоход с ее широкой болотистой долиной. На сухом месте, на правом фланге, к северу от реки, был расположен 3-й армейский корпус, который на время операции подчинялся Безобразову.
В заболоченных окопах по реке Стоходу стояли части 39-го корпуса Стельницкого, которые нам предстояло сменить.
С грустью и недоумением взглянули мы на поле нашей будущей атаки. Сначала открытая и плоская, как ладонь, полоса суходольских болот, необходимость форсировать реку, а затем лесисто-болотистые дефиле, которые тянулись до самого Ковеля и которые можно было защищать малыми силами с достаточным числом пулеметов и орудий против превосходных сил.
Сомнениям нашим не дано было развиться и вылиться в спор, так как вслед за общими указаниями последовало со стороны Брусилова и его оперативного штаба прямое указание – что делать. Как бы решая задачу за Безобразова, Клембовский с Духониным указали нам и участок, на котором должен был быть произведен удар.
Это был как раз болотистый фронт левого фланга, где нам предстояло сменить 39-й корпус.
В распоряжение Безобразова давалось еще два корпуса (1-й армейский и 30-й), кроме двух своих Гвардейских и Гвардейского кавалерийского корпуса. Таким образом, получалась настоящая армия.
Почему штаб Юго-Западного фронта так точно и узко обозначил нашу задачу, выяснилось впоследствии. Директивой Ставки было указано «атаковать Ковель с юга».
Идти на Ковель с юга, не замочив ног и не попав в лесистые теснины, было нельзя.
Старый гвардеец, Безобразов поступил в этом вопросе по-строевому и, как бы приложив руку к козырьку, сказал: «Слушаю-с!»
Будь на месте Безобразова другой, скажем, Василий Гурко, он не покорился бы так легко решению задачи за него и настоял бы затем на изменении ее редакции в окончательной директиве.
Единственное, что мы выговорили у Брусилова, – это отсрочку, чтобы успеть познакомиться с местностью, произвести разведку противника и основательно расположить артиллерию. Штаб фронта торопил и хотел, чтобы мы атаковали через пять дней!
Одновременно должен был перейти в наступление весь Юго-Западный фронт. Левым нашим соседом являлась 8-я армия Каледина, правым – 3-я, генерала Леша.
Кипучая наша штабная работа началась немедленно после получения этих указаний, данных, к сожалению, на словах. Впоследствии нас обвинили наверху в неудачном выборе участка для удара. Хорошо еще, что сохранилась на бумаге эта фраза позднейшей директивы Ставки «атаковать Ковель с юга».
Штаб «войск гвардии» перешел 5 июля в местечко Олыка, где расположился в обширном и мрачном замке какого-то польского магната. В этом замке были все средневековые атрибуты: башни, бастионы, рвы и даже, в одном из них, – медведи на цепях.
В ближайших окрестностях можно было видеть бывшие австрийские позиции, взятые нами во время первого майского удара.
Простояли мы в Олыке три дня, а 9-го перешли в местечко Рожище, в небольшом расстоянии к северу от города Луцка; этот последний Безобразов миновал намеренно, чтобы не стоять в одном месте со штабом 8-й армии, там расположенным.
Все эти дни до атаки, назначенной теперь на 15 июля, прошли в непрерывной подготовке к ней – в сосредоточении войск, их предбоевой группировке, разведках, особенно для артиллерийского огня.
Времени все же было мало, так как превосходная летняя погода вдруг сменилась проливными дождями и сделала трудными условия наблюдения. Оно могло быть только наземным, так как весь наш авиационный дивизион к этому времени числился инвалидом, а старшие штабы не дали других средств – вероятно, и не могли. Новые самолеты прибыли к нам и были собраны лишь к 27 июля, то есть явились горчицей после ужина.
Погода снова исправилась дня за два до атаки, но все многочисленные болота долины реки Стохода за время дождей сильно разбухли и не успели подсохнуть к 15-му числу. Это увеличило вязкость и труднопроходимость полосы, которую предстояло пересечь войскам, чтобы дойти до самой реки.
Наше исходное для атаки положение имело вид ломаной линии, исходящий угол которой оседлывал шоссе Ковель – Луцк и упирался в реку Стоход. Южнее линия, по которой гвардия сменила части 39-го корпуса, упиралась в треугольник болот восточного берега течения Стохода. Правее шоссе образовывался входящий угол, частью шедший по самому берегу Стохода (здесь стоял на позиции еще до нашего появления 1-й армейский корпус), частью пересекавший излучину реки (позиция 30-го армейского корпуса).
Как уже было сказано выше, на участке главного удара, отведенном для гвардии – для атаки Ковеля «с юга», – предстояло сначала переправиться через Стоход, правда, проходимый вброд, но текший по широкой, мокрой долине, а затем втянуться в узкие проходы между болотами и лесами по направлению к Озеряне.
На правом фланге гвардейского фронта мы поставили 1-й Гвардейский корпус; на левом – 2-й, добившись от штаба фронта предоставления нам здесь лишних четырех верст по фронту, чтобы получить «кусочек» более сухого места.
Оба корпуса, в особенности 2-й, были эшелонированы в глубину с расчетом образования достаточных резервов для поддержки и развития удара. Так как, несмотря на очень сильный состав полков (свыше трех тысяч человек каждый), каждый батальон при довольно растянутом фронте был на счету, я поднял вопрос о постановке на пассивном (по крайней мере, в начальный период атаки) участке Стохода, в исходящем угле нашего расположения, спешенной кавалерии. Ее было у нас более чем достаточно. Игнатьев поддержал меня, но Безобразов, живший идеей Доманевского об употреблении гвардейской конницы не иначе как в составе цельного корпуса, решительно этому воспротивился.
Пришлось лишиться двух семеновских батальонов и посадить их «наготове» в лесах на левом фланге 2-го Гвардейского корпуса.
1-й армейский корпус и 30-й получили задачи наступать правее Ковельского шоссе, стремясь выдвинуться за Кухарский лес и выйти на это шоссе с востока, в связи с действиями гвардии. Местность на этом участке фронта – сухая и доступная – более благоприятствовала наступлению с прорывом, чем пришедшаяся на долю гвардии. Но армейские корпуса, не успевшие пополнить свои потери, стояли в меньшем численном составе.
Правее войск гвардии должна была наступать 3-я армия Леша (с которым Безобразов поссорился при отходе Гвардейского корпуса от Холма примерно год тому назад и сложил свое командование). Левее – 8-я армия Каледина.
День 15 июля – именины нашего «Воеводы» – выдался, как говорится, «на заказ». Была прекрасная, пожалуй слишком жаркая, погода. Условия наблюдения оказались хорошими, и наша артиллерия справилась с задачей разрушения неприятельских пулеметных гнезд, проволочных заграждений и окопов. На артиллерийскую подготовку атаки было дано семь часов.
