— Когда будешь готов, поднимайся и ступай домой. Мне пора открывать двери храма. Завтра жду тебя за три часа до открытия.
С этими словами жрец вышел из купальни. Дарий тяжко вздохнул, погрузился с головой в воду и вынырнул, шумно отфыркиваясь. Еще немного поплавав, он вылез из воды и стал снимать с себя мокрое сайдо. Вредный старик сбросил его в бассейн прямо в одежде. Хорошенько отжав униформу, он аккуратно повесил ее на дверце понравившегося шкафчика. После чего оделся в действительно успевшую высохнуть одежду и, постанывая на каждом шагу, поплелся по ступеням наверх.
Покидая храм, Дарий увидел уже поставленный яркий шатер циркачей. На миг ему захотелось пойти и поговорить с ними нормально, а не как получилось утром. Но оценив свое состояние, парень решил, что это подождет. Сил у него не было никаких, так что он лишь печально вздохнул и поковылял к дому кузнеца. Вид у него был такой, словно он ехал верхом, позабыв в стойле лошадь. Ноги так болели при каждом шаге, что переставлять их было настоящей мукой. Тем не менее, до места назначения он все же добрался.
Во дворе сидел только Ольд, вырезающий из дерева какую-то фигурку. Из кузни доносился мерный стук молота по наковальне. Значит, дядя Камиль уже работает.
Увидев медленно ковыляющего Дария, Ольд спрыгнул с крыльца и подскочил к товарищу.
— Ну, ты где был? Мы же беспокоились! Тятя велел ждать тебя здесь до полудня, а когда вернешься — срочно идти помогать ему в кузне.
С этими словами сын кузнеца от души хлопнул ладонью по плечу оборотня. Будучи значительно крупнее и сильнее Дария, хлопок он отвесил очень сильный. Дарий не выдержал и зашипел. У него на плечах живого места не осталось после тренировки.
— Ты чего? — округлил глаза Ольд. Он панибратски схватил Дария за шиворот и заглянул под рубаху. Глаза парня расширились от шока. — Тебя что, избили?
— Нет, — поморщился Дарий, освобождаясь из рук товарища.
— Снимай рубаху! — приказал Ольд.
— Вот еще! Обойдешься!
Но Ольд не стал слушать возражений. Схватив друга в медвежий захват, он буквально стащил с него рубаху. Дарий был в таком состоянии, что сопротивляться толком даже не мог.
— Ну, ничего себе! — воскликнул он, обозрев исполосованную продолговатыми синяками спину Дария. — Матушка!
На крик сына из дома выглянула Мира. Сразу же увидев состояние оборотня, она округлила глаза, прикрыв рукой рот.
— Славься Единый, кто же это тебя? Что ж это такое? Да как можно-то так?
На причитания жены выглянул и кузнец с внушительным молотом в правой руке.
— Ну, чего кричите так, что даже молот вас не заглушает?
— Ты только посмотри на это! — Мира быстро подошла к Дарию и с силой развернула его спиной к кузнецу. Парень издал страдальческий стон. Не столько от боли, сколько от всего этого переполоха, который был ему совсем не нужен.
Кузнец посмотрел на следы, оставленные прутом гаша, и многозначительно хмыкнул.
— Как погляжу, на тренировку ты все-таки успел. Я уже сомневался, сможешь ли ты вернуться в человеческий вид утром. Как волком умчался — так больше и не вернулся. Вижу, жрец тебя не жалел. Хотя, для первого раза несколько жестковато, но не мне это решать.
— Все нормально! — проговорил Дарий, поднимая с земли выброшенную Ольдом рубаху и с болезненным шипением натягивая ее через голову.
— Это что — от тренировки? — не поверила Мира. — Да больше на пытку похоже, чем на учебу.
Камиль положил молот на траву и сам присел рядом.
— Когда я был еще совсем зеленым юнцом, захотелось мне податься в наемники. Кузнечное дело отца — это, конечно, здорово. Но мне хотелось романтики, боев, приключений. Поступил я тогда в ученики к одному ветерану, раньше бывшему наемником. Вот, я от него точно таким же приходил. Ничего, притерпится.
— Ты был наемником? — округлил глаза Ольд. Видимо для него эта история из отцовского прошлого оказалась новой.
— Было дело, нечисть гонял, и в войне поучаствовал. Да только не оказалось в этом никакой романтики. Одна кровь и боль от потери товарищей. Так что даже не вздумай! — Пригрозил кузнец сыну внушительным кулаком.
Ольд покорно поник, но Дарий почувствовал, что парень не сдался и еще достанет отца своими расспросами.
— Но надо же что-то делать! — не унималась Мира, глядя, как болезненно морщится оборотень при каждом движении.
— Сын, — отвлекся от воспоминаний кузнец, — сбегай к лекарю, купи, чего нужно. Расскажешь все — лекарь сам решит, что необходимо. Деньги знаешь где.
— Нет! — Резко остановил Дарий уже сорвавшегося в бег Ольда. — Не нужно мне ничего. Так пройдет. Мне уже сейчас лучше, чем было, когда из храма выходил. Чувствую, что заживает. Я же не совсем человек… — грустно добавил парень, поворачиваясь к кузне. — Дядя Камиль, Ольд сказал, нужна помощь в кузне? Я готов.
— Вначале завтрак! — Тут же воспротивилась Мира. — Мало того, что один встал до рассвета — и сразу молотом пошел стучать, так еще и ты неизвестно когда ел последний раз с этими своими превращениями!
— Я ел, — проговорил он в ответ, продолжая рассматривать дверь в кузницу.
— И что же ты ел, позволь тебя спросить? — Поинтересовался Камиль.
— Кажется, эти животные называются сернами. Я точно не уверен.
— И что, ты теперь собрался всю жизнь питаться сырым мясом? — Возмутилась Мира. — Хочешь забыть, что вообще был человеком? Иди мыть руки! Я приготовила рыбную похлебку, лепешек напекла! — Она подошла к юноше и нежно взяла его лицо в ладони. — Отдохни от мяса, сынок. Тем более, сырого.
Дарий смутился. Он почувствовал, что не сможет отказать этой женщине, не сможет нанести ей такую обиду. Коротко кивнув, оборотень направился в дом. За ним поспешил и Ольд, громко обсуждая перспективу завтрака и выспрашивая подробности тренировки, которые Дарий все равно не мог рассказать. Когда он покидал храм, жрец остановил его и взял клятву перед Дилаем о том, что все происходящее на тренировках должно оставаться тайной.
Кузнец взглядом проводил ребят и горько вздохнул.
— Бедный мальчик, — проговорила Мира, как всегда сразу поняв причину печали мужа. — Он старается не показывать, но в душе ему так тяжело… Даже не знаю, как бы я жила, узнав о себе нечто подобное.
— Он справится, — задумчиво проговорил Камиль. — Дилай его не оставит. Все будет хорошо.
Весь этот день Дарий проработал в кузнице. Это была тяжелая работа, требовавшая невероятной силы и выносливости. Камиль не стал нагружать юношу сразу, постепенно чередуя различные работы и проверяя предел его возможностей. Для первого дня оборотень очень хорошо справлялся. Это удивляло Камиля. Хоть он и помнил, что мальчик не такой, как остальные люди, но все же… Несмотря на множества побоев, парень стойко переносил все трудности и старался не отставать от Ольда, который помогал отцу уже два года. К обедней трапезе кузнец заметил, что многочисленные ушибы и ссадины на спине и плечах Дария практически зажили. От продолговатых лиловых синяков остались только бледные желтоватые следы. Да и юноша сам не заметил, как стал двигаться значительно легче и свободнее. Видимо, боль в перетружденных на тренировке мышцах тоже его покинула. Он неутомимо сновал по кузнице, то раздувая меха, то поддерживая заготовки, то вторым, меньшим, молотом подравнивая изделия в том порядке, которого и требовал кузнец. Не удержавшись, Камиль стал рассказывать о кузнечном деле. О металлах, температурах, ковке. Парень слушал очень внимательно, умудряясь при этом не отвлекаться от основной работы. Это было не по правилам, но Камилю очень захотелось научить этого мальца всему тому, что он знал сам. Вряд ли это парню понадобится в будущем, не нужно быть жрецом, чтобы понять — для оборотня приготовлена совсем иная судьба. Но почему бы и нет? Вдруг пригодится и это знание? Можно попытаться угодить Дилаю этим поступком? Хмыкнув, кузнец решил попробовать, а там — будь, что будет.
