Повисла тишина, в которой, подгоняемый грубыми тычками Зиргрин прошел в огороженное частоколом селение. Их процессия быстро собрала толпу из местных жителей. Все люди в селении были рыжими. Настолько рыжими, что у Зиргрина заболели глаза. Нужно отдать должное, никто не швырял в него камни, не оскорблял. Местные жители просто показывали на него пальцами и радостно улыбались. Самый большой дом, как и полагается, был домом вождя. Высокий широкоплечий мужик с густой длинной бородой радостно встретил своего младшего сына с необыкновенной добычей. Надежды Лирда оправдались с лихвой. Вождь так расчувствовался, увидев зурга, как они называют архан, в рабском ошейнике, что приказал немедленно готовить пир. Увы, но вскоре радость вождя несколько омрачилась. На все его вопросы Зиргрин молчал. Он молчал на угрозы, на избиения, на действие ошейника.
- Пятьдесят плетей, — выдавил разозленный вождь в полной уверенности, что мальчишка молчит из природной вредности его народа.
Конечно, вождь был прав. Зиргрин просто не мог сломаться. Иначе это поставит под угрозу его арханов! Пусть, он не был на самом деле одним из них, но чувство родства передалось вместе с жизнью мальчика-архана, который ради спасения своих сородичей отдал не только жизнь, но и кусок души.
Плети рыжие смачивали в каком-то растворе, от которого оставляемые ударами раны вспыхивали ужасающей болью. А судя по услышанным обрывкам фраз, раны потом гноились и не заживали.
Когда Зиргрина привязали к покрытому засохшей кровью столбу, он только закрыл глаза и постарался расслабить спину. Когда-то на Земле он читал, что так раны будут меньше. Сомнительное утешение, но он должен терпеть. С тех пор, как он тогда разбился на Анькином байке, его преследует боль. Один вид боли сменяется другим. И конца этому не видно. Вспомнились слова Урташа.
«Боль нужна для воспитания диких зверей»
Интересно, было ли все с ним происходящее частью этого самого воспитания? Как же он ненавидел этого проклятого четырехкрылого! Конечно, он не сможет ему отомстить, но уж насолить постарается непременно!
Свист плети поставил точку на размышлениях. Вся сила воли парня сконцентрировалась на одной единственной задаче. Не закричать. Он должен это вытерпеть. Пусть, он сейчас ребенок. Придет день. Он непременно отомстит!
- И все же голоса у него нет, — констатировал вождь, наблюдая, как без сознания обвис на столбе позора его новый раб. — Хорошо, что это не кара богов. Иначе могло бы пострадать селение. Отнесите этот кусок мяса в зверинец. Пусть шаман сделает что-то с ранами. Как бы не издох пацан. А там посмотрим, можно ли это вылечить.
Зиргрин открыл глаза и зашипел сквозь зубы… Когда хоть одно его пробуждение можно было назвать приятным? В нос ударил целый букет разных запахов. Прелая солома, моча самых разных животных, запах звериных тел.
- Не дергайся, малец, — послышался уже знакомый голос шамана. — Я не знаю, как ты это выдержал, но не могу не уважать.
Спины коснулась прохладная субстанция, и боль стала заметно притупляться. В течение нескольких минут шаман молча обрабатывал пострадавшую спину, периодически выдирая вывернутые ударами плети чешуйки, давая возможность на их месте вырасти новым.
- У тебя странный цвет. Наше племя много лет сражается с эльфами и зургами, но такой окрас я вижу впервые. Может ли быть, что ты просто родился необычного цвета? Видел я как-то белого змееныша желтой гадюки. Ошибка природы или шутка богов. Молчишь?
Шаман закончил с ранами и набросил на Зиргрина длиннополый эльфийский плащ, явно трофейный. Видимо, воины не нашли лучшего применения столь не мужественному по их мнению предмету гардероба.
Старик отсел так, чтобы лежавший на животе мальчик мог его видеть.
- Ну-ну, не смотри на меня так. В конце концов, я знаю точно, что говорить ты можешь. И даже могу тебя заставить с помощью зелий. Но, видишь ли, я уважаю тебя. Удивлен, наверное? Какими вы, зурги, видите нас? Злобными варварами? Доля правды в этом есть. Но и нам не чуждо понятие справедливости. Мне прекрасно понятны твои мотивы. Стоит тебе заговорить — и из тебя вытащат все о твоем народе. Ты защищаешь своих. Это мне понятно. Я сохраню твою тайну, малец. Потому что не знаю ни одного воина или даже героя, который смог бы выдержать все то, что вынес ты, не издав ни звука. Если хочешь, я даже могу прервать твою жизнь. Вождю скажу, что ты не перенес плети.
Зиргрин внимательно посмотрел на старика своими желтыми глазами с чуть расширенными в темноте вертикальными зрачками. Шаман не врал. И будь он тем, прежним Зиргрином, парень принял бы это предложение с радостью. Но он им уже не был. И не имел права на смерть. Криво улыбнувшись шаману, парень отрицательно качнул головой.
- Надеюсь, я не доживу до того дня, когда смог бы пожалеть о своем решении, — произнес Шаман. Что-то внутри старика подсказывало, что этот мальчишка в один день обернется катастрофой для его селения. Но… — На все воля богов.
Собрав свои инструменты и баночки с зельями, старик, шаркая ногами, покинул помещение. Зиргрин, кряхтя, сел, опираясь на руку, и осмотрелся. Его поместили в загон для зверей. Здесь были верховые ящеры и хищные тигры с черными клыками. Что-то среднее между зоопарком и конюшней. Блуждая взглядом по рядам клеток и привязей, наткнувшись на самого последнего обитателя, он забыл о своей боли и поднялся, направившись к сидящему в огромной клетке детенышу сильда.
Глава 11
Глава 11
Закрыв глаза, Зиргрин прислушивался к окружающему миру. Тогда, в лесу, он не учуял рыжих, потому что они пользовались особенными мазями, выходя на охоту. В деревне же они этого не делали, так что запах людей Зиргрин мог обнаружить за сотни метров. Убедившись, что никого рядом со зверинцем нет, парень подошел к малышу сильда вплотную и посмотрел в крупный, размером с блюдце, синий глаз.
- Как ты здесь оказалась? — тихо спросил он птицу.
В глазах птенца отобразилось удивление. Вероятно, сильд тоже был уверен в том, что архан не может разговаривать. Но птенец промолчал.
- Ах да, вам же родители с рождения объясняют, что нельзя показывать другим свою разумность, — Зиргрин печально покачал головой. — Наш народ так виноват перед сильдами. Можешь не отвечать. Просто кивни. Ты можешь связаться со своими родителями?
Огромный птенец не пошевелился, все также рассматривая Зиргрина своим большим синим глазом. Парень тяжело вздохнул.
- Так дело не пойдет. Я не смогу тебя вытащить, если ты мне не поможешь. Слушай, ты знаешь Сарса? Хотя откуда? Тебе, судя по росту, едва ли лет десять…
- Я знаю Старейшину, — прошелестел в голове Зиргрина ментальный голос сильда. — Про него все знают. Он наш прародитель.
- Что?! — парня словно пыльным мешком пришибли. Старик очень многое ему недосказал! Оказывается, он для сильдов что-то вроде Ирши для арханов?
Птица, увидев изумление Зиргрина, резко замолчала и отвернулась. Кажется, хрупкое доверие, едва образовавшееся, вновь рассыпалось.
