Еще два дня Анна бежала по лесу. Останавливалась она только на короткий отдых. Ела желтые грибы с зеленоватой ножкой. Еще по ту сторону гор Наргот определил их, как съедобные. Несмотря на необычайную выносливость, Анна начинала сдавать. К ушибам от падения с горного склона добавились множественные царапины от колючего подлеска, отчетливые следы зубов и когтей хищной пятнистой кошки, напавшей на нее из засады, когда девушка наклонилась выпить воды. Кошка была заморожена, а потом частично съедена. Мясо кошки Анне не понравилось.
Кошачьи укусы были болезненны, но такие травмы можно было терпеть. Куда хуже оказалась ситуация с оставленными когтями глубокими царапинами, избороздившими руки, спину и правую щеку. Вероятно, когти у кошки были не простыми, так как все царапины через пару часов стали гореть огнем, распухли, а если чуть надавить — сочились неприятно пахнущим гноем.
К счастью, больше на нее никто не нападал. А вскоре появилась тропинка. Обычная такая тропинка, похожая на ту, по которой она часто гуляла с матерью в детстве, собирая чернику. Ветер принес едва заметный запах дыма. Обрадовавшись, Анна ускорилась и вскоре выбралась из леса к обнесенной деревянным забором деревушке. Вот только деревушки, как таковой, не было. А были сорванные ворота и сгоревшие дома. Живых людей не наблюдалось. Растерянно побродив между остатками домов, Анна выбралась на то, что некогда было площадью. Было. Когда-то. Вся площадь представляла собой частокол обугленных столбов. К каждому из столбов были привязаны обгоревшие скелеты. Иногда к одному столбу было привязано до четырех человек. Запах стоял тошнотворный. Словно насмехаясь над открывшимся зрелищем, в центре стоял высокий шест. Метра три высотой. С сияющим магическим светом золотым солнцем на вершине.
И тут Анну накрыло. Все последние события, бесконечная гонка и страх быть пойманной. Наргот, прочно обосновавшийся в ее голове, драконы, паладины, а теперь это…
Пустой взгляд застыл на столбе с двумя обгоревшими детскими силуэтами. Ее затрясло, а из глаз покатились слезы. Так она и сидела, обхватив колени руками, и плакала. Она не демон, она не супермаг. Она человек! И ей было страшно. И нет никого, кто мог бы ей помочь. Никого, кто хотя бы немного беспокоился о ней. Она бы все на свете сейчас отдала, чтобы оказаться рядом с Галей. Рассказать все подруге, выслушать ее утешительные глупости…
Топот десятков лошадей, ровным ручейком влившихся в разоренную деревню, отвлек Анну от тупого созерцания.
С крепкого мышастого жеребца спрыгнул одетый в вороненную броню мужчина.
- Как сквозь землю провалились, — сплюнул спешившийся воин, осматривая пепелище.
С другого коня спрыгнул еще один воин, стянул шлем, явив миру бородатое худое лицо с замысловатой татуировкой на лбу.
- Скорее всего, ушли лесами к перевалу, командир. — Что они только делали в Змеинках? Это же как далеко!
- Костры палили, что еще могли делать эти отбросы! — рыкнул командир, пинком ноги обрушивая шест с золотым солнцем. Проследил взглядом за его падением, и только теперь наткнулся на свернувшуюся калачиком на земле детскую фигурку. — Самук, а ну проверь девку! Никак выжившая.
Названный воин подошел к детской фигурке с необычными алыми волосами, спутавшимися во что-то невообразимое. Девочка на него не реагировала. Повернув ее к себе лицом, он крепко схватил ее за подбородок и посмотрел в алые глаза.
- Командир. Девка-то не наша. Лоб чистый! Из светлых, чтоб мне!
Командир присел на корточки перед девочкой с пустым взглядом. Попытался ее допросить, но она не реагировала. Пытать ребенка? Судя по внешнему виду, ей и без того досталось.
- Командир! Добьем малую, али лечить прикажешь? Ее, вон, риша исцарапала. Как вообще терпит — не понятно. Это же боль неимоверная!
- Лечить! — принял решение командир. — Отнесите ее Пихору. Он на своей телеге за воротами. Не любит лекарь смотреть на то, что после светлых остается. Хотя, его понять можно. Говорят, жену с дочкой светлые в Ярвике спалили.
- Может, догнать сумеем, командир? Зверей этих…
- Кого ты догонишь? Ты приказ выполняй, пока светлая малявка душу Тьме не отдала!
- Слушаюсь, — на мгновение вытянулся воин, после чего бережно взял на руки легкое детское тельце. — Худая-то какая, командир. Словно неделю еды не видела.
- Беженка, — припечатал командир, отворачиваясь. — Видать, от светлых бежала. Не удивлюсь, если вся родня ее здесь же, рядом с местными к столбам привязана. А эту, видать, спрятать сумели.
Оказавшись на руках местного солдата, Анна окончательно расслабилась. Выжатое погоней до предела, ее тело отказывалось шевелиться. Язык во рту распух, а мысли в голове двигались лениво, словно и не ее судьбу сейчас решали. Спустя несколько минут ее аккуратно уложили на дно телеги.
- Ты кого притащил! — раздался визгливый стариковский голос. — Светлую приволок! Мне приволок! Да чтобы я светлую лечил!
- Да хватит тебе, старый. Видишь же, дите еще совсем. Из беженцев. Сам знаешь, люди от приятной судьбы не бегают.
- Вот и пусть помрет, да не мучается! Сам подумай, куда нам ее?! Или предлагаешь мне потом в храм вводить девчонку? Мне за нее ответ держать? Мне перед ликами богов за нее поручаться?
- Да чем плохо тебе, Пихор? Один же совсем! Так хоть будет кому о тебе позаботиться!
- Да ни за что!!! — громко взвизгнул худой сгорбленный старик, злобно пнув детское тельце. — Светлую в храм не поведу! Да я лучше сам на кол светлый поднимусь!
- Ох и вредный же ты, — выдохнул принесший Анну воин. — Не хочешь — не вводи. Вылечи ее, а там маме Уле ее отдадим. Цвет у нее глаз и волос необычный. Мама Уля любит такое, она и позаботится. И в храм введет, все как полагается.
- Если так, то надень ошейник на замарашку. Если светлый не раб, то лечить его — врага растить.
Досадливо скрипнув зубами, воин вытащил из-за пояса тонкую полоску кожи. Магический рабский ошейник. Не хотелось доводить до такого, но ведь старик не станет лечить ребенка. Пусть привыкает. В конце концов, ошейник на нее надели бы в любом случае. Не любили здесь выходцев из светлой Империи. С такими мыслями, воин захлестнул кожаную полоску на шее девочки, после чего привязал магическую нить ошейника к своему кольцу. Если после лечения девочка окажется еще и хороша собой — можно будет выторговать у мамы Ули приличную сумму.
Глава 15
Глава 15.
Длинные побеги, когда-то составлявшие его тело, превратились в четыре ядовитые плети, заменившие хвост. На каждом побеге трепыхался такой же младший демон, как и он сам. Вот только они оказались слабее. Гораздо слабее. Наргот стоял, с легким интересом наблюдая за мучениями своих жертв. Его тело изменилось, став худым, покрытым ядовитыми шипами на всех сочленениях. Глаз осталось восемь. Длинные и худые лапы были мало отличимы от четырех хвостов, создавая впечатление чего-то паукообразного, но одновременно древоподобного. Наргот рос. Он стремился к силе, готовый перешагнуть через всех на своем пути. Эти четыре младших демона занимали солидный участок духовного слоя смертного мира. Место было крайне привлекательным для Наргота, ведь он хотел охотиться здесь на смертных в одиночку. Четыре глупых духа не согласились. Не ожидали они, что кто-то из младших демонов посмеет нападать на представителей собственного домена. Наргот посмел. Кто бы озаботился смертью четверки никому не нужных демонов? Сколько таких пало от его лап и хвостов? Наргот сбился со счета. Однако в этот раз он, наконец, просчитался.
