- Мелкий демоненок смеет нарушать мои законы в моем собственном домене.
Перед Нарготом появился тот, кем он еще пару вздохов Бездны так восхищался. Герцог Лурх. Сейчас он сдерживал свою ауру, но все равно от его мощного присутствия Наргота буквально плавило. Огромное тело Владыки, покрытое белесыми хитиновыми пластинами, чуть качнулось, после чего замерло над Нарготом.
- Зачем ты это делаешь? — спросил он, рассматривая демоненка, словно какое-то мелкое насекомое.
- Сила.
- Сила?
- Я хочу стать сильнее! Намного сильнее! Я хочу превзойти ограничения низших, я хочу стать Высшим демоном!
В ответ на это признание, Лурх расхохотался.
- Превзойти ограничения? Жаждешь силы? Мне нравится! Если принесешь мне непреложную клятву, я готов принять ее! Это мгновенно вознесет тебя на несколько ступеней в иерархии.
- Нет! — отрезал демоненок.
- Нет?! Ты смеешь отказывать мне?
- Если желаешь уничтожить меня, сделай это, Повелитель! Но я не желаю силы заемной! Я жажду силы личной, которой добьюсь сам! Мне все равно, сколько эонов вздохов Бездны я потрачу. Это цель моего существования. Я сам выбрал ее для себя.
- Замечательно! — клыкасто оскалился темный герцог. — Тогда следуй за мной. Я найду для тебя намного более подходящее применение, чем ловля остаточных эманаций ненависти в грязном торговом порту. Ты не пожалеешь, малец. Я всегда ценил тех, кто стремится к развитию во что бы то ни стало! Я сам таков и окружение мое только такое!
- Да, Владыка, — покорно склонился Наргот перед первым в своем существовании прямым сюзереном.
Разбудило Анну ведро холодной воды, выплеснутое на нее. А проспала она очень многое. Весь день до ближайшего приграничного города о ней заботился без конца ворчащий старый гарнизонный лекарь. Ему удалось очистить все раны и слабенькими самозаряжающимися амулетами исцеления привести тело девочки в порядок. Пропустила Анна и то, как уже знакомый воин, стоило их отряду въехать в город, бережно подхватил на руки хрупкое тело и унес куда-то к западу от городских ворот. Не видела она и то, как яростно торговался воин с тучной женщиной лет сорока на вид. Когда же деньги были переданы, а поводок ошейника был переключен на перстень женщины, последняя брезгливо осмотрела тощую девчонку, после чего приказала крепкому мужчине-рабу отнести ребенка в купальни. Выгнав из просторной бани троицу девиц, мама Уля самостоятельно срезала с аловолосой девочки лохмотья, которые она носила вместо одежды, с изумлением узнав в этих тряпках остатки рясы мелкого храмовника светлых. Вопросов к девочке у нее появлялось все больше и больше. Увы, она спала так крепко, что даже не заметила всего того, что с ней делали. Взяв ведро с ледяной водой, мама Уля от души окатила ребенка.
От такой побудки, все еще не соображая, где находится, Анна резко подхватилась с места и с каким-то диким звериным рычанием бросилась на первого, кого увидела. Резкая боль, прошившая тело с ног до головы, бросила ее на каменный пол. Анна с удивлением осознала, что парализована.
- Тц, тц, тц, — покачала головой тучная женщина с замысловатой татуировкой на лбу, приближаясь к своему приобретению. — Это ж надо, в рабском ошейнике кинуться на своего хозяина. Совсем дикая.
- В… в чем? — хрипло спросила девушка, дождавшись окончания паралича и судорожно ощупывая кожаную полоску у себя на шее.
- А как хотела? — уперлась кулаками в бока женщина. — Светлые без ошейников долго не живут. Да ты не волнуйся. Чуть позже сниму с тебя я ошейник. Не любят клиенты думать, что им служат по принуждению.
- Не светлая.
- Что?
- Я не светлая, — чуть громче повторила Анна. — Потому и бежала сюда. На костре хотели сжечь…
- Ох ты ж! — всплеснула руками женщина. — На костре абы кого святоши не палят. Никак магией какой владеешь?
Анна, ничего не понимая, кивнула головой.
- Понятно. Значит так. Сейчас мойся. Хорошенько мойся, воняешь, как орчанка. Тебе принесут нормальную одежду, я распоряжусь. Потом Муга, раб за дверьми, отведет тебя на кухню. Чтоб поела хорошенько. Когда закончишь — скажи Муге отвести к маме Уле. Так меня и называй, понятно? Мама Уля.
- Понятно, мама Уля.
- Вот и умница, — женщина довольно кивнула и вышла из наполненной паром купальни.
Анна продолжала сидеть, щупая кончиками пальцев тонкий кожаный ошейник, практически не ощутимый на шее, но, как показала практика, более чем действенный. О своем рабстве Анна не волновалась. Когда Наргот выберется из своего добровольного заточения, то непременно придумает тысячу и один способ выбраться из этой ситуации. Сейчас же ей стоит воспользоваться своим положением по максимуму. В конце концов, что могут требовать от десятилетней девочки? Особенно, если она не станет раскрывать свою необычную для ребенка силу.
Выполнив все инструкции мамы Ули, Анна помылась, надела оставленное в углу на специальной вешалке детское платьице алого цвета. Под цвет волос. С волосами она промучилась дольше всего. Они так спутались, что приходилось выдирать местами целые клочки, но расческа, в итоге, победила. Из высокого зеркала на Анну смотрела худая костлявая девочка с красными глазами и волосами. Лицо у нее оказалось довольно миленькое. Вид немного портила черная полоска рабского ошейника.
- Ну, прямо Золушка перед балом. Очень сильно оголодавшая Золушка, — подвела Анна итог, после чего вышла и попросила здоровенного мужика в таком же ошейнике, как у нее, отвести ее на кухню.
Мужик молча провел ее по застеленным мягкими коврами коридорам. В воздухе пахло духами. Этот тонкий цветочный аромат казался неистребимым и присутствовал буквально везде. На кухне, куда ее привел Муга, старая кухарка, едва завидев истощавшего ребенка, уронила поварёшку и громко заохала. Как же можно было морить голодом такую хорошенькую девочку? Да как посмели, изверги? Ах, возьми вот эту подливку. Ох и тяжела же жизнь у светлых. Вот, смотри, какое мясо, лично отварила в пяти видах лучшего вина. А вот конфеты, а еще есть пирог…
Впервые за последние дни Анна наелась. И не сырой рыбой или мясом, а нормальной человеческой еды. За это она была искренне благодарна старенькой поварихе.
Дальше снова коридоры и неизменный запах цветочных духов. Несколько раз мимо пробегали откровенно одетые девушки, с любопытством косившиеся на Анну. Относительно места, в которое она попала, у Анны оставалось все меньше сомнений. Бордель. Ее продали в бордель. К счастью, она еще ребенок. Иначе, кто знает, чем закончилась бы эта история, ввиду отсутствия Наргота? Девушка уже убедилась, что против рабского ошейника особенно не повозникаешь.
Очередная резная дверь распахнулась перед девочкой. К ее удивлению, помещение, в котором она оказалась, не было кабинетом. Или даже гостиной. Это была пустая квадратная комната без окон. Вдоль стен в несколько рядов горели красные свечи. В центре был нарисован большой круг, в котором стоял стол. Рядом со столом стояла мама Уля и высокий темноволосый мужчина. До этого она видела у всех на лбу татуировки, которые, вероятно, были чем-то вроде паспорта. Или знаком принадлежности к касте, как в Индии. У мужчины же татуировка выглядела иначе. Она была полностью черной и чуть сияла в темноте. Как может черный цвет сиять в темноте — тот еще вопрос, однако так и было.
