- В чем-то он не был неправ. При подготовке королевским теням внедряют ментальный блок, после которого они испытывают удовольствие от исполнения приказов своего хозяина. Утратив это и заполучив внезапную свободу, разумный вполне мог бы захотеть вернуть себе такую жизнь. Эти блоки подобны ашмарскому наркотику. В свое время я отказался от него, выбрав более сложный путь.
- От этого можно отказаться? — Ренан обоснованно удивился. Формации королевских теней не имели допущений.
- При наличии достаточно сильной воли.
А еще помощи одной маленькой вредной птички, очень вовремя заставившей его прийти в себя. Только за это Зиргрин чувствовал себя в неоплатном долгу перед Лил. Но принцу нет нужды об этом знать.
Ренан ничего не сказал, узнав, что архан отпустил его брата, когда мог убить.
- Что еще? Ты говорил, по столице прокатилась волна арестов?
- Всех дворян, отказавшихся признать Ликира, должны были казнить сегодня на рассвете, включая твоего дядю. Но твой младший брат отложил казнь на следующее утро, так как перенервничал после нашей с ним беседы и не мог присутствовать.
- Подожди… Дядю казнят? Но он же… Как Ликир вообще на это решился?!
Архан только плечами пожал. Ему было наплевать, он уже мысленно был в графстве Тарнском, где оставил ненавистных Лера и Шена. Сколько же лет он мечтал, как будет медленно и с расстановкой пытать этих двоих, засунувших его в пекло ради того, чтобы защитить ни на что не годного пацана!
- Кого еще из дворян собираются казнить? — как-то обреченно поинтересовался Ренан.
Архан перечислил. С каждым именем принц все сильнее бледнел. Это были самые доверенные подданные его отца, те, кому король доверял почти безоговорочно!
Зиргрин не обращал на него внимания, занявшись обслуживанием своего снаряжения. Очищал от старого яда и намазывал новым кинжалы, перематывал прикрепленную к складной кошке веревку, чтобы разматывалась без узлов, внимательно изучал состояние арбалета с болтами и прочее, прочее.
День прошел в напряженной тишине. Ренан, не находя себе места, метался по жилой пещере логова, с каждой минутой становясь все более нервным. Архан все это время обслуживал свое снаряжение. Обычно посвятить всему своему оружию и вспомогательным инструментам целый день не получалось, ведь у него была куча обязанностей, поэтому парень проводил такое обслуживание частями. Сейчас он мог никуда не торопиться, аккуратно позаботившись о каждой детали. Последними он осмотрел и привесил к поясу три рабских ошейника с внедренным в их структуру порошком блокатора магии.
- Тень! — позвал Ренан.
Зиргрин вздрогнул и привычно напрягся, готовый слушать приказ. И только через мгновение заставил себя расслабиться и недовольно посмотреть на говорившего.
- Я. Больше. Не. Твоя. Тень.
Каждое слово он произнес резко и холодно. Принц поежился.
- Прости… Слишком привык.
- А я слишком привык за одиннадцать лет бежать на этот зов, словно преданная собака.
Ренан стыдливо затих. Пусть он и говорил, что они имеют равный статус, но сам принц никогда не переживал того, что пережил его бывший телохранитель. Наверное, ему было очень сложно каждый раз склонять перед ним голову, помня о своем происхождении…
- Ты хочешь, чтобы я вытащил тех дворян? — сменил тему Зиргрин.
- Знаю, что не имею права этого просить… Ты и так делаешь для меня больше, чем я заслуживаю…
- Ренан… — архан взглянул на расстроенного беглеца.
- Забудь, правда! Я… постараюсь что-то придумать. Ты просто помоги мне вернуться в столицу…
- А бантик на тебя не повязать?
- Какой бантик?
- Подарочный, Ренан. Принцу Ликиру в честь предстоящей коронации. Сиди здесь!
- Но мой дядя и другие, они ядро, потеряв их, где еще я смогу найти поддержку?
- Решил побороться за власть? — заинтересованно посмотрел на парня Зиргрин.
- Я дал слово отцу. Хотя, пока не знаю с чего начинать…
- Не торопись, — ответил архан, надевая куртку и проверяя, хорошо ли уложил снаряжение. — Я вытащу твоих людей. Но только в этот раз. Не думай, что я и впредь буду решать твои проблемы.
- Зиргрин, — окликнул принц уже направившегося к выходу парня. Архан обернулся. Ренан догнал его и сунул в затянутую в перчатку руку продолговатый круглый предмет. — Спасибо…
Тот ничего не ответил. Лишь молча положил предмет в карман и направился к выходу. Парень и сам не знал, почему лезет в дела людей, когда у него своих нерешенных проблем целый океан. Куратор сказал, что так действует целебный яд. К счастью, риск привязаться к кому-то был лишь при условии, что ты и так испытываешь положительные чувства к тому, кого лечишь. Иначе бы он не смог быть столь эффективен в пытках. Среди всех тех разумных, к кому архан сейчас ощущал некую привязанность, разве что Керт вызывал вопросы. Впрочем, парень осознал, что поменял свое отношение к бывшему протеже Хмурого после того, как тот выдержал его пытки. Выдержал стойко весь установленный срок, ни разу не попросив о пощаде. Тогда Зиргрин невольно зауважал своего недоброжелателя. Ведь, если подумать, то Керт получал его целебный яд задолго до того, как архан сменил свое мнение о нем.
Тем не менее, в немногочисленном Белом клане считалось, что дать кому-либо свой целебный яд — огромная честь для того, кому он предназначался. Чтобы заслужить подобное, нужно было совершить едва ли не героический подвиг. И часто не один.
Калаим когда-то спас его мать. Зиргрин был маленьким и не помнил, что именно тогда случилось. Он только знал, что черный архан был сильно покалечен и едва не погиб, спасая жизнь змеиной княгини. Именно тогда его отец исцелил Калаима своим ядом, после чего они побратались. Знал бы князь тогда, какой бедой это обернется…
Отогнав от себя замелькавшие в памяти кровавые картинки, Зиргрин постарался настроиться на предстоящее дело. Пусть это не была на самом деле его память, но чувства, связанные с теми событиями, были вполне реальными. Парень давно решил считать свою новую жизнь не от момента его переселения в это тело, а от момента рождения. Иначе можно было свихнуться.
Привычная боль в душе. Вскоре ему придется на некоторое время отказаться от перемещений. Его младший дух больше не получал никакой пользы от нахождения в энергопотоках стихии. Чтобы продолжить прогресс, необходимо было погрузить крылатого змея еще глубже в средоточие стихии. Вот только, при малейшей попытке не до конца зажившие шрамы от переходов вспыхивали такой болью, что Зиргрин терял сознание. Потерпев фиаско несколько раз, он был вынужден констатировать, что единственный способ выдержать могучий напор средоточия воздушной стихии — это перестать ранить свою душу и позволить ей полностью исцелиться. Иначе можно и погибнуть, ведь его душа в крылатом змее и в истинном теле — это одно целое.
