Книга В серой зоне, страница 18. Автор книги Адриан Оуэн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В серой зоне»

Cтраница 18
6. Психолепет

Границы моего языка означают границы моего мира.

Людвиг Витгенштейн

Пока борьба за «право жить» против «права умирать» разделила народы по обе стороны океана, мы собирали доказательства, которые помогли бы нам понять состояние мозга таких пациентов, как Терри Шайво и Энтони Бланд. Мы искали новые факты, новые доказательства. Твердые, неопровержимые. Цирк, который развернулся вокруг дела Шайво, только подстегивал нас. Я не сомневался в том, что на самом деле ставки были гораздо выше: если выяснить, что позволило мозгу Дебби и Кейт реагировать на наши «раздражения», мы значительно приблизились бы к возможности «взломать код» сознания.

Мы приступили к разработке эксперимента, который позволил бы нам с уверенностью выявить, что пациенты с диагнозом Дебби и Кейт способны понимать язык. Мы знали: их мозг может обрабатывать речь. Однако имеют ли они, люди, заключенные в неподвижных телах, какое-то представление о том, что эта речь на самом деле значит?

Ингрид Джонсруд и ее коллеги Дженни Родд и Мэтт Дэвис работали в отделе именно над данной проблемой. Они выясняли, какие области человеческого мозга отвечают за понимание речи. Умозаключения, положенные в основу одного из экспериментов, предложенных Ингрид Джонсруд и ее командой, были элегантными и, по традиции отдела, немного причудливыми. Если погрузить речь в море статического шума, то те части мозга, которые отвечают за понимание языка, должны будут работать интенсивнее, чтобы извлечь смысл доступных звуков, и тем самым проявят себя на ПЭТ-сканировании. Эксперименты походили на настройку радиоприемника в поисках устойчивого сигнала. Бывает, из приемника доносятся интересные передачи, но слышно плохо, едва удается разобрать слова. И вам так интересно, так хочется узнать, о чем же рассказывает ведущий, что вы изо всех сил напрягаетесь, чтобы отделить слова от фонового шума.

Ингрид и ее коллеги создали почти такую же ситуацию в ПЭТ-сканере для группы здоровых добровольцев. Испытуемым предлагали прослушать фразы, которые варьировались с точки зрения «разборчивости». Количество статического шума по отношению к четкой речи было скорректировано следующим образом: некоторые предложения было понять легко, другие распознавались на слух с небольшими дополнительными усилиями, а некоторые – почти совсем неразборчивы. По мере того как расшифровывать предложения становилось все труднее, усиливалась активность в области височной коры на левой стороне мозга. Чем труднее было понимать предложения, тем интенсивнее приходилось работать височной доле мозга, что и проявилось на ПЭТ-сканировании, а именно: все больше и больше помеченной радиоактивными индикаторами крови устремлялось в данный участок мозга, чтобы восполнить использованный источник энергии.

Так мои друзья-психолингвисты выяснили, как отличить мозг, который понимал речь, от того, который просто ее слышал. Неужели ответ найден? У нас появился ключ к загадке «мозг и сознание»?

Чтобы ответить на этот вопрос, срочно требовалось найти нового подходящего пациента.

* * *

В июне 2003 года Кевин, пятидесятитрехлетний водитель автобуса с Кам-Бридж, свалился с сильной головной болью и быстро впал в странную дремоту. На следующий день он не реагировал на раздражители, половину его тела парализовало, а глаза двигались явно непроизвольно. После того как Кевина привезли в Адденбрукскую больницу, МРТ-сканирование показало: у него случился обширный инсульт в стволе мозга и таламусе – то есть сознанию был нанесен «двойной удар».

Многие из важнейших функций мозга, включая циклы сна и бодрствования, частоту сердечных сокращений, дыхание и сознание, зависят от ствола мозга. Ствол мозга также посылает таламусу множество сенсорных сигналов о слухе, вкусе, тактильных ощущениях и боли. Таламус является центральной релейной станцией, или центром, соединяющим несколько областей мозга в невероятно сложную сеть нейронов. Взаимосвязь между стволом мозга и таламусом имеет решающее значение для работы всей системы, она поддерживает нас в сознании и не дает умереть. Это ключевой элемент.

После поступления в Адденбрук уровень реакций Кевина некоторое время колебался, а затем стабилизировался до полной невосприимчивости. В течение трех недель наблюдения за пациентом его состояние не изменилось, и был поставлен диагноз «вегетативное состояние». Спустя четыре месяца после инсульта, в октябре 2003 года, Кевин считался достаточно стабильным пациентом, чтобы провести сканирование, и мы решили попробовать на нем новый опыт, который разработали Ингрид и ее коллеги. При сканировании мы давали Кевину слушать заранее записанные фразы, погруженные в статические шумы, пытаясь выяснить при этом, способен ли он понять, о чем говорят. Мы понимали – попытка рискованная, и все же решили попробовать.

Помню, как в начале процедуры сканирования Кевина я подумал: может, после Кейт и Дебби нам повезет и в третий раз? Так и случилось! Мы увидели явный отклик в отделах мозга Кевина, предназначенных для обработки звуков речи. Захватывающе, однако не ново. Почти то же самое мы наблюдали в мозге Дебби, когда проигрывали ей одиночные слова и сигнально-коррелированные шумы для сравнения. Так мы выяснили, что Кевин, как прежде и Дебби, все еще воспринимал речь.

С Дебби нам пришлось довольствоваться самыми простыми результатами. Нам лишь удалось дать ей послушать речевые и неречевые звуки, и больше ничего. Вопрос, мог ли мозг Дебби понимать речь, так и остался без ответа. С Кевином перед нами открылись новые возможности. Мы тщательно сравнили активность его мозга, когда ему давали слушать легкоразличимые предложения, с активностью при прослушивании фраз, которые можно было различить с дополнительными усилиями, и с предложениями, которые трудно расшифровать.

В результате, к нашему немалому удивлению, мы увидели два очага мозговой активности в верхней и средней бороздах височной доли мозга Кевина. Те же отделы мозга проявляли активность и у здоровых испытуемых, когда они прилагали усилия, чтобы расшифровать речь, погруженную в статический шум. Проще говоря, у здоровых испытуемых понимание языка напрямую связано с активностью мозга в левой височной доле. У Кевина, который предположительно находился в вегетативном состоянии в течение четырех месяцев, активность в той же части мозга менялась по мере того, как мы давали ему прослушивать все менее понятные фразы. Итак, мы получили доказательство: мозг Кевина не только слышал речь, но и понимал ее!

* * *

Через девять месяцев после первого сканирования ситуация с Кевином не изменилась. Он по-прежнему находился в больнице, в вегетативном состоянии, и не реагировал на раздражители. Мы решили еще раз просканировать его мозг. Результаты получились точно такие же, как в первый раз. Мозг Кевина работал, когда мы давали ему слушать те же предложения, что и раньше; мозговая активность становилась интенсивнее, когда эти предложения заглушались шумом, что усложняло их понимание. Области мозга, которые вспыхивали на нашем экране при каждом сканировании, были почти идентичны тем, что мы видели девять месяцев назад. Мы лишь повторили наши выводы. Мозг Кевина понимал смысл услышанных слов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация