– Расскажите мне, пожалуйста, что обнаружится, – попросил он.
Я отправился в «Парквуд» вместе с Давинией Фернандес-Эспехо, научной сотрудницей, которая переехала в Канаду из Европы вместе со мной. Мы решили, что стоит осмотреть Скотта более тщательно. В небольшой комнате рядом с палатой Скотта медсестра познакомила нас с его родителями, Энн и Джимом.
Энн раньше работала в фармакологической лаборатории, однако уволилась в тот день, когда Скотт попал в аварию. Ее муж, Джим, прежде работал в банке, а потом некоторое время был водителем грузовика. Прекрасная пара, они очень любили сына и делали для него все что могли. После аварии они переехали в одноэтажный дом на окраине Лондона, Онтарио, куда время от времени из больницы привозили Скотта.
Джим и Энн рассказали нам, что, несмотря на диагноз, Скотт, который любил слушать арии из «Призрака оперы» и «Отверженных», по-прежнему реагирует на знакомые мелодии.
– У него на лице появляется особенное выражение, – настаивала Энн. – Он моргает. И поднимает вверх большие пальцы, показывая свое одобрение.
Учитывая многолетние наблюдения Брайана Янга и наше собственное впечатление от встречи со Скоттом, рассказ родителей пациента нас определенно удивил. Как ни старались, мы так и не увидели, как Скотт поднимает вверх большие пальцы. Я перечитал его историю болезни. Ни Брайан, ни другие врачи ни разу не упоминали о том, что Скотт может шевелить пальцами рук. Тем не менее родители Скотта были непреклонны: их сын все слышал, понимал и осознавал действительность.
* * *
Как ни странно, с подобным я встречался не раз. Родные часто бывают уверены, что человек, которого они любят, понимает происходящее, даже в отсутствие клинических и научных доказательств. Члены семьи общаются с пациентом, как будто он или она полностью в сознании. Почему? Неужели у них повышенная чувствительность к психическому состоянию пациента? Своего рода шестое чувство для обнаружения сознания, которое ускользает даже от таких высококвалифицированных специалистов, как Брайан Янг? Близкие, конечно, знают пациента намного лучше, что и объясняет их чувствительность.
После серьезных травм головного мозга вполне очевидно, что диагноз пострадавшему ставит врач, как правило невролог, который не встречался с пациентом до травмы, не видел его или ее в другом, «нормальном», состоянии. Врачи «знают» о пациентах только то, что видят после несчастного случая. Родственники же имеют перед врачами преимущество: они лучше понимают пострадавшего. Кроме того, семьи обычно проводят с больными гораздо больше времени, нежели врачи. Неврологи, как и доктора любых специализаций, постоянно заняты, каждый наблюдает за множеством пациентов и ведет обширную документацию. Врач может посвятить больному только ограниченное время. А вот многие члены семьи проводят у кровати пострадавшего час за часом, день за днем, выискивая едва заметные признаки сознания. Вполне естественно, что именно родственники первыми видят изменения в состоянии больного.
Однако все это время родных питает надежда на лучшее, и порой родственники принимают желаемое за действительное. Мы все очень восприимчивы к тому, что психологи называют склонностью к подтверждению своей точки зрения или предвзятостью подтверждения, что является настоящим бельмом в глазу, если так можно выразиться, при изучении серой зоны. Мы склонны искать, интерпретировать, отдавать предпочтение и вспоминать информацию таким образом, чтобы подтвердить наши уже существующие убеждения. Если человек, которого вы любите больше всех на свете, лежит на больничной койке, ее или его жизнь висит на волоске, вы будете молиться, чтобы этот человек выздоровел. К тому же вы отчаянно хотите, чтобы больной знал – вы рядом. Вы просите его (ее) сжать вашу руку, если он (она) вас слышит, и чувствуете слабое пожатие пальцев! Да, рука больного медленно сжимает вашу руку! Что вы сделаете в таком случае? Ведь больной ответил вам, сжал руку, он (она) в сознании! Это совершенно естественный, но, к сожалению, ненаучный ответ. Наука требует воспроизводимости результатов.
Наш мир хаотичен, полон случайных совпадений. Обезьяны иногда улыбаются в ответ на просьбу: «Скажи “сыр”». Дети время от времени указывают на часы, висящие на стене, когда их просят: «Покажи, сколько сейчас времени». А руки вегетативных пациентов, бывает, вздрагивают в тот самый момент, когда мы в отчаянии умоляем: «Сожми мне руку, если слышишь меня». Удачный ответ порой ошеломляет. Но воспроизводимы ли подобные результаты? Что, если в следующий раз, когда вы попросите пациента сжать руку, ничего не произойдет? К сожалению, принимать отрицательные ответы мы склонны гораздо меньше, чем положительные. В этом-то и кроется опасность предвзятого подтверждения.
Психологи часто приводят астрологию как пример подтверждения предвзятости. Почему столько разумных и образованных людей хоть немного, но верят, что расположение звезд и планет имеет определенное отношение к чертам характера? Ведь никакого научного подтверждения тому нет! Как считают психологи, мы склонны с большим доверием относиться к информации, которая совпадает с тем, что нам уже известно, а данные, никак не связанные с нашими убеждениями, принимаем с опаской. Стоит нам встретить упрямца, а потом случайно выяснить, что он родился под знаком Тельца, и в нашем мозгу активируется память: все «знают», что Тельцы особенно упрямы. Таким образом, эта (ошибочная) вера подкрепляется реактивацией. Интересно отметить, что когда мы встречаем упрямца, не рожденного под знаком Тельца, эта память – связь между признаком личности и знаком зодиака – не активируется. В нашем мозге ничего не меняется.
Чтобы перестать беспричинно верить в силу знаков зодиака, следует, например, некоторое время внимательно следить за всеми упрямцами, которые не родились под знаком Тельца, а также за всеми «тельцами», которые вовсе не упрямы. В конце концов мозг получит сообщение о том, что ваша вера не имеет на самом деле никаких оснований и вы, вероятно, оказались в плену ложных «знаний», когда были слишком молоды или слишком наивны, чтобы оценить доказательства.
Точно так же можно объяснить и некоторые стереотипы: например, считается, что рыжеволосые люди очень вспыльчивы. При встрече с импульсивным «рыжим» мы сразу же отмечаем это качество, ведь нам кажется, что мы давно это «знали». А всех спокойных и рассудительных «рыжих» попросту не замечаем. У меня рыжие волосы, и я хорошо знаю, какую роль предвзятое подтверждение играет в формировании предрассудков. Меня постоянно обвиняют в безрассудности и вспыльчивости люди, с которыми я едва знаком.
В более широком смысле предвзятое подтверждение также, вероятно, играет огромную роль в религиозной вере. В детстве я посещал местную методистскую церковь и слышал, как священник приветствует усилия девушки, победившей рак. Во время лечения она приходила на церковные службы, и община молилась за нее. «Вот доказательство силы молитвы», – сказал тогда священник. А я сразу вспомнил своих друзей, с которыми познакомился в больнице, где меня лечили от болезни Ходжкина. Они тоже боролись с раком, многие из них верили в Бога, и за них молились в церкви, однако они не выжили. В итоге мы видим, что «сила молитвы» в лучшем случае лишь уравнивает шансы на выздоровление. Тем не менее с нашей предвзятостью подтверждения мы продолжаем верить, даже если нам предложить целую гору противоречивых доказательств.
