Я смущённо кивнула и посторонилась, впуская Ростислава в комнату.
— Как чувствует себя капитан Соколов? — поинтересовалась я не без внутреннего напряжения: как скоро я останусь без поддержки Ростислава и возможности гонять на орбиту «Фалкон-I», всецело зависело от самочувствия капитана — или того, насколько быстро удастся найти ему замену.
— Пытается шутить, что как раз собирался сбросить вес, — криво усмехнулся Ростислав и, протиснувшись мимо столика, прислонился бедрами к подоконнику. — Все идёт к тому, что он плюнет на врачебные рекомендации и скомандует вылет, как только сможет питаться самостоятельно. Временного капитана мы так и не нашли, а на Марсе ситуация лучше не становится. Пока финской колонии согласились помочь две соседние, но у них тоже ресурсы не бесконечные.
Я прикинула, сколько времени прошло с момента отравления капитана, и опустила взгляд.
— Значит, вы улетите завтра-послезавтра?
— Скорее послезавтра, — честно ответил Ростислав.
Я заставила себя дышать ровно — и, кажется, даже умудрилась сохранить нормальное выражение лица.
— Хорошо, я попрошу диспетчера организовать для «Фалкона» окно. На борту есть необходимые лекарства?
— У нас ещё и фельдшер свой есть, — похвастался Ростислав, — все как положено при дальних перелётах. Все под контролем, я просто… — он неловко пожал плечами, и я на мгновение застыла, завороженно наблюдая, как бугрятся мышцы под узковатой футболкой. — Я просто так зашёл.
Это заявление заставило-таки отвлечься от очертаний дельтовидных мышц (черт, вот кому следовало бы носить майку с надписью «мои глаза выше!») и посмотреть Ростиславу в лицо.
— Просто так, — ровным голосом повторила я, не отводя испытующего взгляда.
Ростислав хмыкнул и оттолкнулся от подоконника. Трицепсы тоже вздувались очень эффектно.
— У тебя этот режим, с повторением последних слов собеседника, только с грозной интонацией, вообще отключается когда-нибудь? — поинтересовался он, остановившись в полушаге от меня.
Я напомнила себе про майку с принтом и запрокинула голову.
— Нет, — честно ответила я, неимоверным усилием воли подавив сразу два противоречивых, но одинаково неуместных желания: отступить назад и потрогать Ростислава за плечо — или не только за плечо. — Слушай, мне ещё нужно…
— Порыдать в одиночестве на полу? — предположил Ростислав.
— Проницательный ты малый, — безэмоционально заметила я. — Да, именно это. И раз уж у меня неожиданно восемь часов свободного времени в расписании, я намерена прорыдать их все. Не мог бы ты…
— Правое, левое? — бодро перебил Ростислав и ссутулился, выставив плечи вперед. — На каком предпочитаешь рыдать?
Вместо ответа я выразительно ткнула пальцем вниз, прозрачно намекая, что рыдать предпочитаю на полу — и в одиночестве, как уже мудро подметил мой визави.
Но Ростислав предпочел понять все по-своему, а потому преспокойно улёгся на пол, просунув одну ногу между стульями, а вторую — промеж моих стоп. И как ни в чем не бывало протянул ко мне руки.
— Иди сюда, — велел он и поманил меня пальцами. — Идем-идем, я никому не скажу, что заметил, как тебя расстроила родня Миты, и никто этого и не поймет. А Матти тем временем выяснит, кто стоял за похищением, расправится с виновными и будет таким красавцем-героем, что никто и не вспомнит, что всю операцию организовала ты. И про выкуп тоже сообразила ты. И говорила со всей этой гнилью…
Я стиснула зубы. Вспоминать об этом утре в джунглях не хотелось, словно даже мысль могла испачкать.
Ростислав лежал на спине, по-прежнему протягивая ко мне руки, и терпеливо ждал, когда же я сдамся — и в самом деле спрячу лицо у него на плече, выплакивая эту гнусь, как мне давно и мучительно хотелось.
Но слезы ничего не исправят. Мита так и будет жить, оглядываясь на каждом шагу, перестанет ходить одна и бездумно смеяться и танцевать на праздниках, как это уже было в первые годы после ее бегства. Тогда ей понадобилось почти пять лет, чтобы убедиться, что здесь ей ничего не угрожает и никто не желает ей зла.
Сколько понадобится теперь?..
— Ты можешь хоть поедом себя съесть за то, что не уследила за ней, но это ничего не изменит, — напомнил Ростислав и демонстративно поерзал на полу, так и не опустив руки. — Или ты можешь выдохнуть, дать себе послабление и потом взяться за работу с новыми силами. Решай.
Я покосилась на дверь. Щеколда за последнюю четверть часа самостоятельно не починилась, но Ростислав был прав — до того возмутительно и очевидно, что я и в самом деле выдохнула — и уселась на него сверху, плотно обхватив коленями его бедра.
Столь тесный контакт я как-то не планировала, но по ходу дела выяснилось, что день ног Ростислав тоже не пропускал, а я несколько переоценила свои габариты и растяжку. От неожиданности он ещё и напряг мышцы, вынудив меня развести колени шире, и машинально положил руки мне на бедра.
— Окей, так даже лучше, — резко охрипшим голосом пробормотал Ростислав и сжал пальцы, словно рассчитывал хорошим рывком пересадить меня чуть повыше.
Я пресекла эти поползновения, когда улеглась на него, положив руки ему на грудь и опустив сверху подбородок. Тело подо мной будто становилось горячее с каждой секундой, и это ощущение отзывалось внутри каким-то странным трепетом и щекоткой чуть ниже солнечного сплетения.
— А у меня бабочки в животе, — призналась я почему-то шепотом.
Дожила. На четвёртом-то десятке…
— А я хочу тебя поцеловать, — ответил признанием на признание Ростислав — тоже шепотом, горячим и хриплым, — и скользнул руками по моей спине, задирая тонкую блузку. — Но… ты специально так устроилась, чтобы я ничего не мог толком, а, чертов ты контрол фрик?!
Я рассмеялась и кивнула.
— Меня сюда вообще обещанием моральной поддержки и дружеского плеча заманили, — напомнила я. То, что упиралось мне в живот, на плечо не тянуло никак. На дружеское — особенно.
— Я должен был догадаться, что после этого моральная поддержка понадобится мне самому, — скорбно пробормотал Ростислав и, кажется, собрался изловчиться и подтянуть-таки меня повыше, но тут мой смартфон разразился особенно противной трелью.
Я подскочила и ткнула пальцем в новое сообщение — хотя могла и не утруждаться: этот рингтон у меня стоял только на предупреждения химцеха и водоподготовки, а уж ребята оттуда никогда не злоупотребляли моим вниманием.
— Вот черт, — с чувством сказала я. — Температура горячей капли повышается!
— Вот чёрт, — эхом повторил Ростислав и стукнулся затылком об пол.
Правда, его едва ли волновали водные горки. Но времени жалеть об упущенной возможности уже не оставалось.
Глава 14.2
«Полградуса до критической отметки», — набрала я на смартфоне и закрепила сообщение в общем чате станционного персонала. Сейчас ещё не помешала бы пара слов от Лусине — в том духе, что горячая капля под «Морской ступенью» в высокий сезон чуть ли не каждый год перегревается на пять-шесть градусов, и цветения токсичных водорослей впору пугаться туристам, а никак не опытным специалистам, которые точно знают, что делать. А для тех, кому нужно освежить память и проверить знания, на сервере есть кратенькая инструкция: про закрытие зоны для купания в открытом море, отключения той части водных горок, которая выходит не в бассейн с отфильтрованной водой, и про порядок работы с кислородными регенераторами, потому что в ближайший месяц выработка кислорода фитопланктоном резко сократится. Вместе с фитопланктоном.
