Ответов у меня не было — как, наверное, и у Светланы. Криминальная шабашка моего химика проходила по другому ведомству и грозила визитом уже третьего по счёту следователя. А то и оперативника под прикрытием, чтоб точно никто не заскучал…
Я крутила в голове эти мысли, как заевшую песенку на повторе. Просто чтобы не слышать другие.
Терзаться из-за отлёта Ростислава не было никакого смысла. Я в любом случае не могла повлиять ни на его планы, ни на сложившееся обо мне впечатление, сколь бы оскорбительным оно мне ни казалось. Оставалось разве что отбросить эту проблему как нерешаемую и незначительную, а сконцентрироваться — ну, вот хотя бы на работе с комиссией от реестра стартовых площадок.
Но сконцентрироваться не получалось.
Откуда-то ведь взялись эти «мы», о которых Ростислав хотел поговорить? А я, дурында вспыльчивая, даже не выслушала, что у него на уме! И ведь не помчишься же сейчас его догонять и расспрашивать, мне и в самом деле пора идти!
Только придумав эту дивно удобную отговорку, я спохватилась, что идти и в самом деле пора. Почти весь отведенный мне час личного времени я провела в душе, сосредоточенно пялясь в стену. Спасибо хоть воду не забыла пустить!
Из санитарного отсека я выскочила пулей, пытаясь одновременно застегнуть смартфон на запястье и вытереть голову, поскольку ещё наивно надеялась поесть. Конечно же, если бы никто не увидел скачущую сайгаком начальницу с вороньим гнездом на голове, это было бы слишком хорошо. Со мной такого произойти не могло.
Поэтому на кухоньке сидели Дирк и Ракеш, явно недовольные компанией друг друга. На придвинутом к подоконнику столике медленно, но верно остывала большая термокружка. Почему-то только одна.
— Я же сказал, что мы невовремя! — прошипел Ракеш и предпринял попытку испариться, но был беспардонно пойман за лямку рабочего комбинезона.
— Мы невовремя? — уточнил Дирк, не спеша отпускать свою добычу. — Час уже прошел, я подумал, что ты захочешь выслушать отчёт о техническом состоянии станции, прежде чем встречаться с представителями реестра.
Я проследила за его взглядом и застегнула верхнюю пуговицу на блузке. Полотенце тут же съехало на плечи, и я не стала его поправлять.
— Очень предусмотрительно, — одобрила я.
— Нет, это логично, — усмехнулся Дирк. — Предусмотрительно — вот это, — он с апломбом подсунул мне термокружку.
Принюхалась я не без опаски, но там оказался самый обыкновенный бульон — кажется, куриный, — с зеленью.
— Нет, это — гениально, — блаженно выдохнула я, отпив из кружки, и выразительно сощурилась на Ракеша. — Ну, о чем мне следует знать? Сколько сейчас на станции мест, куда не стоит пускать комиссию?
— Только одно, — как-то на удивление неохотно для столь оптимистичного показателя отрапортовал Ракеш. — На техническом уровне у седьмой сваи арматура окончательно проржавела.
Бульон резко утратил всякую привлекательность.
— А каким образом это выяснили? — настороженно уточнила я. — До следующего цикла обслуживания ещё полторы недели, туда никто не должен был спускаться!
Ракеш отвёл взгляд. Дирк замешкался, и я с мрачным видом отставила термокружку, в одно мгновение потеряв аппетит.
— Ну, — хмуро произнесла я, — и кто оттуда сверзился?
Глава 19.3
Дирк преподозрительнейшим образом отвернулся. Ракеш же, по всей видимости, за сплетнями на станции и моими повадками за последние дни особо не следил, а потому раздражённо отмахнулся:
— Да тот верзила с «Фалкона» на кой-то черт сунулся уединения искать. Как только не расшибся, там же высота под двадцать метров…
— Девятнадцать семьсот, — зачем-то поправила я и тяжело оперлась о спинку свободного стула. Колени ощущались так, будто вместо нормальных суставов мне подсунули какое-то недоразумение из подмороженной ваты. — Он?..
Ракеш пожал плечами.
— Понятия не имею. Его выловили минут десять назад, Дирк меня уже сюда тащил чуть ли не волоком, — недовольно пробурчал он. — Я даже дыру замерить не успел, так только, на глаз прикинул, что не меньше метра в диаметре.
Надо думать. Иначе Ростислав застрял бы к чертовой матери, и мы тут все по-дурацки хихикали, а не прятали глаза, не зная, куда деваться и что думать!
— Вызовите полноценную медицинскую бригаду с материка, — велела я и сжала в пальцах спинку стула. Боль под ногтями помогала сосредоточиться. — Удар такой силы мог спровоцировать внутренние повреждения, при поверхностном осмотре этого можно не заметить.
Не говоря уже о том, что теперь капельницы от отравления понадобятся не только капитану Соколову. Ростислав же наверняка нахлебался морской воды — да так точно подгадал на пик цветения ядовитых водорослей, что нарочно не придумаешь!
— Уже сделано, — тут же отчитался Дирк.
Я нервно кивнула и кое-как выдавила из себя благодарную улыбку.
Нужно было взять себя в руки, выслушать Ракеша и идти на встречу с представителями реестра. Помочь Ростиславу на данном этапе я все равно больше ничем не могла, так почему бы не разгрести пока последствия излишней скандальности капитана Соколова?..
Здравый смысл подсказывал, что именно так и нужно поступить. Не путаться под ногами у штатного медика, не действовать на нервы вызванной бригаде и вообще держаться подальше и от Ростислава, и от «Фалкона». И дурацкое чувство вины запихнуть куда-нибудь поглубже!
Но отвлечься все никак не получалось, и тут мне на помощь внезапно пришла родня.
Поначалу, увидев на экране смартфона скромно улыбающуюся Фаю, я хотела сбросить вызов и вернуться к работе, поскольку небезосновательно полагала, что говорить нам больше не о чем. Я знала, что двигало кузиной (надо бы, кстати, исключить ее из завещания), она считала меня туповатым чёрствым сухарем, которому прибыль дороже детей. Что тут можно обсуждать? Четыреста способов относительно честного отъёма денег у владелицы станции? Едва ли Фая звонила, чтобы принести извинения и сообщить, что прямиком из мест лишения свободы отправится в монастырь, замаливать грехи…
Как выяснилось, я упустила ещё одну тему для беседы, куда более вероятную.
— Их убьют, — сообщила Фая сиплым шепотом. Глаза у нее были сухими. Истерику выдавали только опухшие веки да сеточка лопнувших сосудов на белках — камера смартфона размывала их в сплошное красное пятно, и казалось, что со мной говорит разгневанный демон, вселившийся в отчаявшуюся женщину. — Моих близняшек убьют. Из-за тебя!
Я растерянно хлопнула глазами.
То есть Матхаи Кападия всё-таки дал показания, и затея тети Алии и Фаи теперь доказуема. Правда, я затруднялась определиться, рада я этому или нет.
— Что молчишь?! Нечего сказать? — Фая повысила голос, и он моментально сорвался. — Хладнокровная ты су…
