– Но почему ему взбрело назвать собственную улицу Белладонна-уэй?
– Именно белладонной он и отравил изменницу. Этот ресторан находится в тупике Блэк-Кэббидж-корт. Черной капустой именуют индонезийское растение, которое достаточно лизнуть, чтобы отправиться на тот свет. Говорят, оно обладает чудесным ароматом и вкусом, чем и привлекает свои жертвы.
Бекка развела руками и хотела что-то сказать, но тут к их столику подошел мужчина.
– Привет, Тайлер. Кто это с тобой?
Бекка подняла глаза на пожилого человека с густыми белоснежными волосами, солидным брюшком и широкой улыбкой.
– Эй, – внезапно нахмурился он, – где-то я вас видел…
– Я знаю Бекку почти десять лет, Берни. Вместе учились в Дартмуте. Она устала от нью-йоркской толкотни и решила перебраться сюда. Бекка – журналистка. Не хочешь взять ее в «Индепендент»?
Бекка не пыталась встретиться с Берни Бредстритом по той простой причине, что боялась предъявить удостоверение личности с настоящей фамилией – ведь она стала известной личностью благодаря телевидению. И сейчас она сидела глупо улыбаясь, не зная, что сказать. Какая она дура, что забыла предупредить Тайлера!
Проницательный взгляд серых глаз просветил ее, как рентген. Берни протянул руку с толстыми пальцами-обрубками:
– Я Берни Бредстрит.
– Бекка Пауэлл.
– На чем специализируетесь? Криминальные репортажи? Свадьбы? Благотворительность? Торжественные даты?
– Ничего подобного. Статьи о вещах вокруг нас – странных и чудесных. О тех, которых мы иногда не замечаем в суматохе. Пытаюсь заставить людей посмотреть на мир с иной точки зрения. Для любой газеты я не необходимость, а роскошь, мистер Бредстрит. Небольшое местное издание вполне может обойтись без подобного «украшения».
Она подогрела его аппетит. Черт! Только этого не хватало! Берни вопросительно приподнял брови:
– «Украшения», мисс Пауэлл?
– Ну да, это как брынза и глазированный фундук в салате со шпинатом. Придают изысканный вкус.
– Полагаю, вы интересуетесь фольклором, информацией о здоровом питании, что-то в этом роде?
– Верно. Например, брынза, фундук и шпинат вступают в некую химическую реакцию, возбуждая наши вкусовые рецепторы.
Слишком уж заинтересованный вид у этого Берни Бредстрита! Бекка отодвинулась и посмотрела на салфетку, брошенную Тайлером рядом с тарелкой.
– Десерт, Бекка? – спросил он.
– Именно десерт, – оживилась Бекка. – Я и есть десерт для газеты. Поэтому в списке приоритетов стою в самом конце.
– Нет, – отмахнулся Тайлер, – я имею в виду настоящий десерт. Тебе кофе и десерт, Бекка?
Берни собрался уходить – его ждали жена и внуки.
– Тут готовят специальные хот-доги для детей, – пояснил он. – Почему бы вам не занести мне пару своих статей, мисс Пауэлл? Особенно меня интересует та, где говорится о брынзе.
– Я не привезла их с собой, сэр. Сожалею.
Берни окинул ее внимательным взглядом, но промолчал. Только глаза чуть расширились. Кажется, он понял, что она старается отделаться от него. Прекрасно, теперь он отцепится.
Ничего подобного! Бредстрит, замявшись, неожиданно предложил:
– Ладно, тогда напишите новую. Не больше пятисот слов. Там посмотрим.
Бекка кивнула, искренне жалея о том, что этот джентльмен оказался не таким уж твердым орешком, как она представляла. Она задумчиво посмотрела вслед Берни, который задержался еще у трех столиков, прежде чем добрался до своего. Тайлер хотел что-то сказать, но она повелительно подняла руку:
– Нет, я не могу работать на него. Какие документы мне предъявить? Я здесь под чужой фамилией, не забывай. Сомневаюсь, что он захочет платить наличными.
– Черт, – пробормотал Тайлер. – Об этом я не подумал. Не сообразил, что если он будет часто тебя видеть, то рано или поздно поймет, кто ты такая.
– Ничего страшного. Накропаю пару статей, отдам ему, пусть посмотрит, понравятся ли они читателям. Пообещаю, что потом мы потолкуем по душам. Тогда у него не возникнет подозрений. В деньгах я не нуждаюсь, так что голодать не буду. Просто мне необходимо чем-то заняться, чтобы не думать…
– А как насчет компьютеров? Разбираешься?
– Разве что печатаю… В технике я полная кретинка.
– Жаль. А то я взял бы тебя к себе.
Ночь выдалась ясной и теплой. С океана дул легкий бриз. Звезды сверкали, как только что ограненные бриллианты. Бекка подошла к джипу Тайлера и подняла голову:
– Такого в Нью-Йорке не увидишь. Похоже, я быстро начинаю привыкать к этому чуду. Плохо только, что океанский прибой здесь едва слышен и запах моря слабее.
– Да. Мне так не хватало здешнего покоя, что два года назад, как только получил степень магистра, я вернулся. Но знаешь, все больше молодых людей уезжают отсюда навсегда. Неизвестно, будет ли Риптайд существовать лет через двадцать.
– Но туристы все же оживляют экономику?
– Да, однако сама здешняя атмосфера неузнаваемо изменилась за последнее время. Кажется, это и называется прогрессом, не так ли? – Он немного помедлил, задумчиво глядя на звезды. – Когда Энн ушла, я подумывал бросить все и бежать отсюда. Ну ты понимаешь, воспоминания и все такое… К счастью, вовремя понял, что у Сэма здесь много друзей, людей, знавших Энн, и что воспоминания эти в основном радостные. В конце концов, с моей профессией можно работать повсюду, вот я и остался. И ни разу не пожалел. Я рад, что ты здесь, Бекка. Все уладится, увидишь. Правда, зимой здесь не очень весело. Самые унылые месяцы – январь и февраль.
– Совсем как в Нью-Йорке. Но до января еще дожить надо. Кстати, насчет твоей жены, Тайлер. Она умерла? – спросила Бекка и тут же пожалела о своей прямоте – лицо Тайлера исказилось от боли.
Он сумел быстро взять себя в руки и надеть маску безразличия. Только глаза погасли.
– Прости, мне не стоило соваться не в свое дело.
– Ничего. Вполне естественное любопытство. Город просто гудел – так всем хотелось узнать, что случилось.
– Ты это о чем?
– Моя жена жива и здорова. Она бросила меня. Ушла без единого слова, без какого-либо объяснения или записки. Это случилось пятнадцать месяцев две недели и три дня назад. Сейчас она в розыске, числится пропавшей без вести.
– Мне ужасно жаль, Тайлер.
– Мне тоже. И ее сыну, – пожал плечами Тайлер. – Ничего. Время проходит – раны затягиваются.
Как странно он говорит о Сэме! Разве мальчик и не его сын тоже?
– Здешние обыватели такие же, как повсюду. Не хотят верить, что Энн удрала из Риптайда. Куда интереснее сплетничать о том, будто это я с ней разделался.
