– А может, я и не хотел его убивать.
– Ну да, конечно.
– Зато этот ублюдок больше не станет лазать к тебе в постель, по крайней мере пока. Слышал, он едва языком ворочает и ест манную кашку. Ничего, ему давно следовало сбросить несколько фунтов.
– Ты убил Дика Маккалума. Заставил его оболгать меня, а потом убил. Сколько ты заплатил ему? Или угрожал прикончить, если он не согласится?
– Откуда ты узнала это, Бекка?
– Не важно. Главное, что все правда. Молчание.
– Никто не мог меня найти – ни ФБР, ни копы. Как это тебе удалось?
Он рассмеялся так весело и беззаботно, что Бекке стало плохо. Сколько ему лет? Трудно сказать. Думай, Бекка. Слушай и думай. Пусть говорит подольше. Молод он или стар? Есть ли акцент? Заставь его признаться в убийстве Дика.
– Объясню при встрече, Ребекка.
– Я не желаю тебя видеть, – бросила она. – Убирайся подальше и застрелись, если можешь. Или сдайся копам, пусть тебя поджарят на электрическом стуле. Большего ты не заслуживаешь. Зачем сбил Дика?
– А ты? Ты чего заслуживаешь?
– Хотя бы того, чтобы ты оставил меня в покое. Собираешься доконать губернатора?
– Пока не решил. Теперь я уверен, он не спит с тобой, но ведь он просто потерял тебя из виду. Надо же – трахаться со стариком! Стыд и срам. Вспомни, как откинул копыта Рокфеллер. Прямо на любовнице. Вы с губернатором могли быть на их месте. Лучше не связывайся с ним, Ребекка. Впрочем, ты настоящая потаскушка! Наверняка позвонишь ему, чтобы снова перепихнуться тайком от его жены.
Ну почему она не поставила телефон на прослушку? Потому что ни ей, ни Адаму в голову не пришло, что псих найдет ее в Риптайде и позвонит.
– Зачем ты убил Дика Маккалума? – спросила Бекка.
– Вижу, ты опять хвост поднимаешь. Прожила без меня пару недель, а гонору-то! Не слишком задирай нос, Ребекка. Я приду за тобой, и очень скоро.
– Попробуй только показаться, подонок, и я продырявлю тебе башку.
Он снова рассмеялся, на этот раз снисходительно. Все-таки он молод? Непонятно.
– Попробуй! Это сделает охоту намного интереснее. Добавит ощущениям остроты. Увидимся, Ребекка, и в самое ближайшее время. В этом можешь не сомневаться.
Он повесил трубку, прежде чем Бекка успела ответить. Она долго не шевелилась, глядя на старомодный черный аппарат, понимая в глубине души, что все кончено. Или вот-вот кончится. Разве кто-то способен защитить ее от маньяка? Она из кожи вон лезла, чтобы скрыться, а он нашел ее так же легко, как Адам.
Как он обнаружил ее укрытие? Неужели у него такие связи? Очевидно, да. Ну нет, она не сдастся. Будет бороться до конца.
Бекка положила трубку на рычаг и медленно вышла из гостиной. Господи, как она устала! Смертельно. И она не может оставаться одна в доме. Ее трясло от леденящего, лишавшего сил страха.
Она медленно зарядила револьвер, сунула в карман куртки и направилась к зарослям, где сцепилась с Адамом два дня назад. Неужели с тех пор прошло всего два дня?!
Бекка тяжело опустилась на траву перед деревом, где Адам делал упражнения по тхеквондо. Вот тут она стояла, целясь в него из пистолета, но у нее не хватило времени выстрелить. Он выбил оружие у нее из рук, прежде чем она успела опомниться.
Закрыв глаза, она прислонилась к стволу. Неужели этот маньяк так же легко справится с ней, как Адам? Вполне возможно.
Перед глазами возникла мать, смеющаяся, веселая… Самой Бекке в то время было не больше восьми… Вот она пытается повторить за матерью скороговорку. Смех матери, теплый, счастливый, наполняющий ее светом и теплом…
Бекка потерла запястье, вспоминая о том, как оно онемело, когда Адам вышиб пистолет. Нет, никакой боли, просто неприятное воспоминание. Где сейчас Адам? Почему ушел?
Адам вбежал в дом и окликнул Бекку. Никого. Пустота.
У него упало сердце. Боже, она пропала! Дверь распахнута настежь, а Бекки нет. Даже свет в гостиной не погашен. Маньяк все-таки добрался до нее! Нет, не может быть! Никто, кроме Адама, не знает, где она.
Он обыскал все комнаты. Увидел на стуле свою сумку. Похоже, она собиралась взглянуть, что внутри, но по какой-то причине вышла, оставив все как есть.
Почему? Что стряслось?
Только не паниковать.
Возможно, ей позвонили по срочному делу. Или она отправилась к Тайлеру. Вдруг что-то с Сэмом? Парнишка заболел, именно так, заболел.
У Тайлера никто не отвечал. Может, она поехала в магазин? На автозаправку? В больницу?
Он объездил весь чертов городишко, и нигде ее не было. Пришлось вернуться назад.
Адам заглушил мотор джипа и бессильно прислонился лбом к рулю.
Где ты, Бекка?
Он сам не знал, что заставило его поднять голову и взглянуть в сторону зарослей. В ту же секунду он понял: она там. Что ее туда понесло?!
Ровно три минуты ушло на то, чтобы найти Бекку.
Она спала. Бесшумно ступая, Адам подошел поближе. Она не шевельнулась. Сидела спиной к толстому дереву с пистолетом в руке. Солнечные зайчики играли на полированном металле.
Может, он заметил эти серебряные вспышки? Непонятно, каким образом, но он все-таки понял, где она. Где была его чудесная интуиция, когда у него ноги тряслись от страха?
Адам присел на корточки, гадая, что привело ее сюда и почему на щеках видны дорожки от слез. Наверное, совсем измучилась. Вон какая она бледная.
Он взглянул на ее пальцы с коротко остриженными ногтями, сжимавшие рукоятку пистолета, и осторожно коснулся щеки. Кожа нежная, как лепесток цветка.
Покачав головой, Адам похлопал Бекку по плечу:
– Вставай, Бекка. Не годится спать на земле.
Она тут же открыла глаза и прицелилась, готовая спустить курок. Адам выругался, и оружие немедленно полетело на землю. Запястье сразу онемело.
– Опять! О, только не это!
– Дьявол, ты едва меня не пристрелила!
Адам!
Бекка с облегчением вздохнула и улыбнулась:
– Я думала, это он. Прости.
Сердце Адама замерло. Он опустился на землю рядом с ней.
– Что творится?
– Который час?
– Почти четыре, черт бы меня побрал, и я долго не мог тебя найти. Чуть не спятил, пытаясь определить, где тебя носит. Ты меня перепугала, Бекка. Я думал, он тебя похитил.
– Нет пока. А как ты меня обнаружил?
Адам пожал плечами. Не стоит объяснять, что его вдруг осенило, – еще примет за психа.
– И когда мое запястье отойдет на этот раз?
– Минут через пять, не больше. И нечего ныть. Думаешь, мне следовало дожидаться, пока ты меня укокошишь?
