Второе: у меня к ковиду антитела, поэтому я не заразилась. Вопрос, когда это я успела им переболеть? Температура у меня бывает так редко, что я уж и не помню, сколько лет назад в последний раз была. Кашля и насморка тоже не помню, равно как и потери обоняния. Значит, я могла переболеть ковидом только бессимптомно. Но сейчас упорно говорят о том, что иммунитет у переболевших ковидом в легкой форме нестойкий. А то и нет его вовсе. Тем не менее у меня он вдруг оказался.
Третье: ковида вообще нет. Вот тут истину установить трудно. Кто-то в него верит, кто-то нет. Но есть версия о том, что все это раздувается искусственно.
Представьте себе на минутку, что мир – это общеобразовательная школа. В ней есть директор, завуч, учителя. И есть медкабинет. В нем сидит медсестра. Раньше ее влияние на дела школы было ничтожно. Ну, с уроков могли отпустить по ее справке. Единожды, на один день. Медсестра не обладает знаниями и опытом руководителя, управленца, организатора. Не умеет управлять финансами и экономикой. Она просто медсестра. И вдруг ей дают абсолютную власть. И над учителями, и над завучами, и даже над директором. Условная медсестра – это ВОЗ. И все вынуждены идти к ней на поклон. Она вправе урегулировать вопрос с открытием границ, со всеобщей вакцинацией и с признанием этой вакцины разными странами. Хочу признáю, а хочу, нет. Как кто меня задобрит. Я главная!
Как вы думаете, откажется она от этой власти и как быстро? Поставьте себя на ее место. У нее ведь не только власть, но и деньги, в ее «медкабинет», который раньше в упор никто не видел, они теперь льются рекой. Вот такая аллегория.
Есть еще версия, что мой тест ошибочен. Но в таком случае почему диагноз, из-за которого людей запирают дома на две недели, ставится на основании одного-единственного мазка?
В следующей статье я продолжу тему. Расскажу, как за нами следит Большой Брат.
Она опубликовала статью и перевела дух. В это время и пришел первый запрос на селфи. «Поздновато они сегодня», – подумала Людмила, но потом вспомнила: праздник же! Рождество! Совсем забыла за всеми этими событиями о том, что сейчас рождественские каникулы! А раньше они всей семьей ждали их с таким нетерпением!
Да, грустное в этом году Рождество. Впрочем, так же, как и Новый год. Зато, раз она здорова, то может себе позволить выпить шампанского…
…В дверь позвонили около полудня. Людмила еле продрала глаза: вчера она явно увлеклась шампанским. Муж ее не остановил, понимал, что стресс снимает. Поскольку Сергей был ковидником, а дочь сидела в наушниках и звонка в дверь не услышала, открывать пошла хозяйка.
– Кого там черти несут? – недовольно проворчала она и посмотрела в глазок.
Женщина лет тридцати, в приспущенной медицинской маске, над которой торчал симпатичный курносый носик, в модной «дутой» куртке и белоснежной шапочке с меховым помпоном из чернобурой лисицы подождав пару секунд, снова требовательно, с силой надавила на кнопку электрического звонка.
– Да иду я, иду! – Людмила рывком открыла дверь. И сразу предупредила: – Мы на изоляции.
Женщина спокойно натянула на нос не больно-то свежую маску и неторопливо сказала:
– Извините. Мы соседей опрашиваем. Вчера вечером в парке произошло зверское убийство…
У Людмилы ноги подогнулись. Перед глазами все поплыло. Она привалилась к дверному косяку и попыталась выровнять дыхание.
– …Я из полиции. Капитан Сергеева. Вот мое удостоверение.
– А я Иванова, – невпопад сказала она, невидящими глазами глядя в «корочки». Во рту был кисло-горький привкус свиной кожи, как в тот момент, когда рукой в перчатке Людмиле зажимали рот. Господи, капитан! Да еще полиции! Кто?! Этот «помпон»?!
– …Значит, вы на самоизоляции?
– Да, все мы. Муж болен ковидом, а я нет. И у дочери тест отрицательный, – зачем-то сказала она. Словно оправдываясь. – Но мы все подписали согласие на социальный мониторинг и теперь сидим дома. Селфи отсылаем.
– И никуда из дома не выходите? – подозрительно посмотрела на нее капитан Сергеева.
Видать, и они были в курсе игры в «казаки-разбойники».
– Нет-нет! Мы законопослушные граждане! Положено дома сидеть – значит, сидим!
– Понимаете, нам важны любые показания. Женщина жила в этом доме. Вчера вечером, около девяти, она, по словам ее мужа, пошла на родник за водой. Решила прогуляться перед сном. Когда через два часа жена не вернулась, супруг начал ей звонить. Но телефон не отвечал. Просто не реагировали на звонок. Муж забеспокоился и сам пошел в парк. Два часа там бродил, пока не замерз. Позвонил в полицию, но вы сами понимаете. Нам же надо запустить процедуру. Времени прошло слишком мало. Поэтому заявление мы приняли, но поиски решили отложить на сутки, – теперь уже капитан Сергеева словно оправдывалась. – Ее нашли сегодня утром, когда рассвело. Точнее, часов в одиннадцать. В сугробе под елками, недалеко от тропинки. Лыжники наткнулись. Убийца ее недалеко уволок, снегу намело – ужас просто. Почти у самой лыжни она и лежала. Так вы точно ничего не знаете?
– Нет, – сказала она поспешно. – А ее… Изнасиловали? Или… быть может, изуродовали…
– А вам зачем? – взгляд капитана Сергеевой сделался цепким. Не так уж она, оказывается, была наивна.
– Дочка у меня. Вы небось сами мать и должны меня понять.
Людмила колебалась. Сказать правду? Кому? Этому помпону? Тоже мне, полиция! Да еще уголовный розыск! Был бы мужик, а то – баба!
– Я ничего не знаю, – решилась наконец она.
– Извините.
Глаза капитана Сергеевой тут же потухли. Людмила увидела, как она направилась к соседней двери. И чуть не закричала:
– Постойте! Они ничего не знают, а вот я…
Но ее взгляд уперся в лисий помпон. Нет, без толку это. Не найдут они маньяка. И Людмила торопливо захлопнула дверь.
– Кто это был? – подозрительно спросил муж.
– Полиция. – Она без сил опустилась на диван.
– Тебя оштрафовали? Под камеру все-таки попала?
– Хуже. В парке труп нашли.
– Надеюсь, это не шутки?
– Куда там! Он все-таки вернулся и доделал начатое.
– И ты ничего не сказала?!
– А что сказать?!
– Люда, ты ценный свидетель!
– И что? Кто его поймает, этого маньяка? Девчонка с помпоном?
– С каким еще помпоном?
– Шапка у нее смешная. Хоть бы в форме ходили свидетелей опрашивать.
– Ты из-за этого промолчала? Из-за помпона?
– Сережа, не трогай меня. И без того тошно. Что мне теперь делать?
– Ее из-за тебя убили. Если бы ты вчера позвонила в полицию…
– Вот именно. А я не позвонила! Кругом теперь виноватая.
– Ты хоть понимаешь, что он может напасть и на нашу дочь? Любаша гуляет в этом парке.
