«Пойду в машину, согреюсь», – решил он. «Подъедут – позвонят». И снова набрал дежурную часть. Того же хмурого капитана.
– На улице холодно, я долго не продержусь, – сказал он, снова представившись. – Это я, который только что в парке труп нашел. Короче передай: когда подъедут, пусть мне позвонят. И я приду. А пока в машине погреюсь.
Потом он подумал, что у него в тот момент и мозги замерзли. Он говорил так, будто все еще был полицейским, а не случайным свидетелем, как он себя отрекомендовал, обратившись в дежурную часть.
Пока Стас говорил по телефону, у него и рот замерз. Он аккуратно отошел на пару шагов от убитой и попытался хоть что-то найти. Какую-нибудь улику, поскольку уж он оказался тут первым. На первый взгляд ничего необычного не было, кроме сумки.
Он дрожащими от холода руками приоткрыл сумку: в ней и в самом деле были две пустые канистры. Значит, женщина приходила на родник за водой. Стас еще раз взглянул на блондинку и понял, что она не так уж и молода. Скорее молодится. Волосы крашеные, это мороз и снег сделали блондинку такой красавицей, если, конечно, не смотреть на ее лицо. Зачем она так поздно пошла за водой в парк, ведь маньяк охотится на женщин после девяти вечера? Да еще одна. Скорее не замужем. Или… Тоже, что ли, на мониторинге? И не боится же этот маньяк короной заразиться! А, может, он уже переболел, потому и не боится?
Зацепка. Убийца болел коронавирусом или даже болен на данный момент. Хотя он может и за компанию сидеть, как контактер.
Орудия убийства Стас не увидел. Даже не понял: как? Отчего она умерла? Лицо изуродовано, но скорее располосовано, а не как у Масловой, которую били чем-то тяжелым по голове, а потом и по лицу, стараясь превратить его в кровавое месиво. В данном случае непохоже. Все равно причину смерти определить сможет только тщательная экспертиза. Вот сделают вскрытие, и…
Он внезапно почувствовал могильный холод. Словно сам лежал в морге под ножом у патологоанатома. Так и самому окочуриться можно.
«Я все уже увидел», – сказал он себе и торопливо стал подниматься наверх, цепляясь за обледеневшие ветки деревьев. Зубы у него стучали. Руки одеревенели.
Когда он вылез на тропинку, то увидел семейство, направляющееся покормить уток: маму и двоих детей, мальчика и девочку.
«Вот черт! – подумал он. – А вдруг они ее найдут?!»
И торопливо направился к женщине. Увидев выражение его лица, та шарахнулась в сторону, потащив за собой девочку и нервно доставая свободной рукой мобильник из кармана норковой шубки:
– Саша! Мы в парке! Да, приходи! Поскорее!
Она говорила намеренно громко, специально для Стаса. Он усмехнулся: напугалась, значит, к реке не пойдет. Женщина и в самом деле торопливо уходила прочь, ведя за собой девочку, а мальчик, который был постарше, шел следом и канючил:
– Ма, давай покормим уточек… ну давай… ма…
Чтобы сократить путь, Стас стал карабкаться в гору, вместо того чтобы пойти к лестнице, по которой все нормальные люди спускались на родник и поднимались наверх. Зато во время этого подъема он не только запыхался, но и согрелся.
Наверху он обернулся и увидел, что женщина, которую он так напугал, стоит и внимательно на него сморит, сжимая в руке телефон.
«Вот и я маньяк, – с усмешкой подумал он. – А, может, она одна из тех, к кому полиция приходила в связи найденным недавно в этом парке трупом Масловой?»
Он хотел было спуститься, чтобы успокоить мамочку и все ей объяснить, но понял, что не сможет. Едва он остановился и отдышался, мороз стал ощутимей. Пот моментально застыл и превратился в лед, который сковал ресницы и, казалось, проник аж за шиворот. Стас за каких-то пару минут совсем замерз, рук он почти не чувствовал, а пальцы ног словно собаки грызли. И он потрусил к выходу из парка, у которого припарковал машину, пытаясь опять согреться на бегу. Он быстро запыхался, сердце заколотилось, на лбу, несмотря на мороз, снова выступил пот.
«Спортом надо заниматься, а не пиво пить по вечерам», – обругал себя Стас и на ходу достал из кармана куртки ключи от машины. Но не удержал их в замерзшей руке и нецензурно выругался, когда брелок с ключами брякнулся на промороженную землю:
– Никогда, б… так не замерзал!
Только когда он сел в машину, включил печку и согрелся, он вспомнил, что пустая канистра осталась лежать у реки рядом с трупом блондинки.
«Бл…, что за день!» – мысленно вновь выругался он. И достал телефон, чтобы позвонить жене.
– Марина, как вы там?
– Нормально. А ты когда приедешь? У нас сахарный песок закончился. И молоко. На улице холодно, я не хочу выходить. У нас сопельки.
Она так и сказала: «сопельки», и Стаса слегка замутило. Его раздражало, что жена сюсюкает, когда говорит о сыне. С мальчиком она тоже сюсюкала, а когда приходила теща, то они начинали сюсюкать на два голоса. У Марины была младшая сестра, и из мужиков в семье один только тесть, до того как Марина вышла замуж и родила сына. Тесть, это безмолвное приложение к властной жене, новорожденному внуку, конечно, обрадовался, но еще больше обрадовался, что жена теперь надолго будет уходить из дома. И он сможет побыть один.
Стас охотно сваливал бы к тестю, пока две бабы сюсюкают у него дома, если бы он с отцом Марины нашел общий язык. Но тесть был совсем подкаблучник, в то время как Самохвалов – бунтарь в поисках союзника.
Но сегодня обстоятельства были таковы, что он проглотил сюсюканье жены и по-деловому сказал:
– Придется тебе вместе с сопельками прогуляться до магазина. Я буду не скоро. Даже и не знаю когда.
– А что случилось? – сразу насторожилась жена.
– Я труп нашел, – ляпнул он.
– Стас! Ты же за рулем! Ты что, пил?!
– Как стекло, – заверил он. – Видишь ли, я из дежурной части поехал в парк, водички набрать и заодно посмотреть, где убили Маслову. И случайно наткнулся еще на один труп.
– Почему ни я, ни мои знакомые, ни родственники, вообще ни один человек, кроме тебя, из всех, которых я знаю, на трупы не натыкается?
– Потому что они их не ищут, а я искал! Ты знаешь, что раньше я работал в полиции! Я знаю, где их искать, эти трупы, в отличие от твоих знакомых и родственников! Ты слышала наш разговор с Людмилой и Градовыми? Дело принимает скверный оборот. А поскольку этот труп нашел я, мне придется здесь задержаться. И, как бывший опер, я знаю: это надолго. Так что вы меня не ждите, я постараюсь по возможности звонить и сообщать тебе, где я и что со мной.
– Не утруждайся, – холодно сказала жена и дала отбой.
Вот почему у них разладилось? Когда Марина выходила замуж, то была уверена, что Станислав Самохвалов ее осчастливил. Но родила ребенка – и враз все изменилось. Неужели эти старые девы потому и девы, что подсознательно хотят не мужа, а ребенка? Желательно ребенка без мужа, но, так сказать, естественным путем и быстрей, и дешевле. Вот они и притворяются какое-то время любящими женами.
