О господи, что это?!! Не может быть!!! Он все-таки пришел, сволочь! Нашел дорогу домой, и его впустили! Он пришел и стоит под дверью! Под моей дверью!
Но почему под моей? Почему он прибежал сюда, а не в морг, где лежит теперь тело его хозяина? Он должен стоять там, под их окнами, этот чертов пес. Собаки ведь так преданны, что проявляют порою чудеса. Они могут найти своего друга где угодно. Если только их не запереть под замок…
Дикая боль вдруг раздирает мою голову. Длинная раскаленная игла снова медленно ввинчивается в череп. Я тебя прошу: не вой! Ты разрываешь мне сердце. Я слышу, как ты умираешь, и ничего не могу поделать. Твоя боль передается мне. Это я теперь вою. Мы вместе…
Перед глазами вспышка. Я все вспомнил! Главное, я вспомнил, за что так ненавидел ту женщину. Которая решила от меня уйти. Предательница, лишившая меня единственного друга.
Господи, какой же я болван! На меня, похоже, затмение нашло. Зачем же я убил всех этих людей? Эти соседи… Они, похоже, существовали только в моем воображении.
Потому что это моя собака.
Оптимистическая трагедия
Людмила и в самом деле застряла в комментариях на Дзене. Она давно уже ловила себя на мысли, что это сродни зависимости, наркотической или алкогольной. Так и хочется, чтобы эти цифры росли: число подписчиков, лайки, деньги, которые накапали, блог-то монетизированный. За каждую статью платят. И все зависит от тебя, надо только чтобы зашло. Написать так, чтобы люди к тебе потянулись. Ответить на комментарии, поощрить, чтобы писали еще.
И она писала, отвечала, постепенно входя в азарт…
Муж с утра ушел на работу, сказал, что надо выбираться из этой ненормальности, когда все у тебя онлайн: и работа, и досуг. И жена, которая постоянно торчит в гаджете. Поэтому Сергей поставил вопрос перед руководством ребром: или-или. И поехал закрывать больничный.
Дочь пока еще была на удаленке, но пошли слухи, что и старшеклассников скоро снимут с затянувшегося карантина. Людмила с тревогой ждала новостей. Когда уже поймают этого маньяка? Любку из дома страшно выпускать.
Хотя убил-то он теперь мужика. И лучшая подруга, психолог, сказала, что все дело в сумке. Но все равно страшно.
Подводя итог своего ковидного заточения, Людмила набила в блоге статью:
Хроники ковидного заточения: конец истории. Оптимистическая трагедия
Ну, что: мне и мужу с дочкой пришли результаты повторных тестов. В пятницу к нам зашла деловая дама с медицинским чемоданчиком, из спецзащиты только маска на кончике носа, супруг с коварной улыбкой спросил: «А не боитесь? Я же ковидник». И сделал шаг вперед. Дама не дрогнула. «Я с марта ничего не боюсь», – гордо сказала она и открыла свой «сейф» с пробирками: «Подходите по одному».
Зато мы напряглись: уже две недели чалимся. Я рванула промывать нос и полоскать горло, пока супруг своей обаятельной улыбкой отвлекал медработника, потом оплодотворила своими мазками пару пустых пробирок. Две палочки в нос и в гланды. И оля-ля! Наградой нам были три отрицательных теста!
«И что дальше? – спросила я у мужа. – Кто и как будет нас освобождать? Я жду фанфары». Первым проснулся «Социальный мониторинг». Который сообщил, что нам необходимо вернуть государственный прибор слежения за нами. Помнится, нам его предоставили, я писала об этом в одной из статей. «А хоть сейчас забирайте», – сказала я. (Кстати, так и не приехали еще за аппаратом). И задала встречный вопрос: «Когда можно будет удалить приложение?»
Любезная девушка на том конце эфира сообщила, что это происходит автоматически, согласно постановлению. Отсчитайте четырнадцать дней от даты его подписания. Вечером контрольная эсэмэска мужу действительно не пришла. А вот мне пришла! В половине восьмого! И я всерьез напряглась. Эй, а меня кто снимет с мониторинга? У меня вообще-то два отрицательных теста и ни одного положительного!
А теперь выводы из этой ковидной истории. Бардака хватает. И непоняток. Муж болел ковидом как-то странно, без характерных симптомов, без поражения легких, раз КТ не стали делать, и потери обоняния, а я, живя с ним все это время в одной квартире и не применяя средств индивидуальной защиты, не болела вообще. Согласно моим двум тестам.
И что мы теперь имеем? У мужа теперь якобы есть иммунитет, и прививку ему делать не надо аж полгода. А если это все-таки был не ковид? Надо сдать анализ крови на антитела. И нам с Любашей. Платно-то дорого получается, если на троих. Значит, записаться и ждать своей очереди. Желающих сейчас много.
Вот и получается, что многие предпочитают держаться от государственной медицины подальше из-за всех этих сложностей. Так мне, во всяком случае, кажется. И не обращаются к врачу, когда температура поднялась или нос заложило. Ходят по-прежнему на работу.
Я подозреваю, что в магазинах и общественном транспорте полно действительно больных людей, которые так же, как и мы, столкнулись с беспределом надзорных органов и всячески избегают карантина.
Вот это действительно проблема.
Конец истории.
Она поставила точку и невольно вздрогнула: зазвонил мобильник. Глянула на дисплей: Стас. И с радостной новостью: маньяка задержали! Разумеется, она хотела подробностей…
– Заходи. – Людмила сочувственно посмотрела на помятого Самохвалова.
Небрит, ботинки грязные. Лицо усталое, но зато довольное.
– Может, пивка? – подмигнула она.
– Я за рулем, – с сожалением сказал Стас. – Если я снова вернусь домой без машины, то наутро меня ждет чемодан со шмотками, стоящий в прихожей. И – на выход.
– Это ведь твоя квартира. Ты же платишь ипотеку, а не Марина, – напомнила Людмила, принимая у Стаса куртку.
– Но я ведь благородный человек, не сволочь, – он тяжело вздохнул. – Не могу же я выгнать на мороз жену с маленьким ребенком.
– У твоей Маринки мама есть. Которая только обрадуется.
– Возможно, ты права… Пожрать есть чего? – Стас прошел прямиком на кухню.
– А как же! Остатки вчерашнего банкета. А хочешь, борща налью.
– Хочу! Очень! Накорми меня, пожалуйста!
Людмила терпеливо ждала, пока он наестся. Хотя Стас видел, как горят ее глаза. Иванова жаждет подробностей.
– Не переживай, его взяли. – Он опять принялся за борщ.
– И кто это?
– Маслов.
– Маслов?! Погоди, а как же тогда собака?!
– Собака была, – энергично жуя, сказал Стас. – Он, когда женился, усыпил обожаемого пса. Баба его заставила.
– Поверить не могу! Ведь я его помню, Маслова. Мы ведь в одном доме живем, поэтому сталкивались. Во дворе, на парковке. Я по фоткам его вспомнила, которые Леша показывал.
– Опознать его сможешь? – Самохвалов облизал наконец ложку. – Вкусно.
