И Норма словно прочитала ее мысли.
– Эти мальчишки, они ведь оба росли на моих глазах. И я люблю их обоих, что бы они там ни вытворяли.
– Да, понимаю вас. Спасибо за кофе. – Эмили поднялась из-за стола, чувствуя, как на нее вдруг навалилась безмерная усталость. – Мне пора домой.
– Конечно-конечно, – засуетилась Норма, провожая гостью до двери. Она положила большую огрубелую руку на плечо Эмили. – Надеюсь, мой рассказ не стал яблоком раздора между вами. – И добавила, заметив недоуменный взгляд Эмили: – То есть я хочу сказать, что не сболтнула ничего лишнего. Чего-то такого, что вам лучше не стоит знать.
Обе они прекрасно понимали, что осталось недосказанным.
– Спасибо. Я вам очень признательна, – снова повторила Эмили. – Вы объяснили мне многое из того, что я никак не могла понять. А сейчас понимаю.
– Вот и замечательно. И помните! В этом доме вам всегда ждет чашечка чая. Заходите.
– Спасибо. Непременно загляну еще раз, – ответила Эмили, выходя на улицу и отрывая велосипед от ограды.
– Присматривайте там за Алексом, ладно? Он ведь очень ранимый мальчик, – сказала Норма, бросив на Эмили выразительный взгляд, чтобы та поняла и в полной мере осознала, что именно она имеет в виду.
Эмили молча кивнула головой в ответ, взобралась на велосипед и поехала к себе, в свой Блэкмор-Холл.
26
Вечером Эмили не пошла к Алексу. Она уселась в гостиной возле камина и стала скрупулезно конспектировать все, что рассказала ей миссис Эрскин. На всякий случай, чтобы чего не забыть.
В объективности слов бывшей экономки сомневаться не приходилось. Ведь ее наблюдения за братьями полностью совпадали с тем, что успела заметить и сама Эмили. Разве она не замечала за мужем эту поразительную его способность делать белое черным и наоборот? Непревзойденный мастер по части переиначивания фактов, чтобы потом подать их в наиболее выгодном для себя свете. Это она уже успела хорошо прочувствовать и на собственном опыте.
Судя по намекам миссис Эрскин, Себастьян – обыкновенный лжец и обманщик. Хуже того: мерзавец, который ни перед чем не остановится, чтобы погубить собственного брата. Так ли это? Если так, если это правда и Себастьян затаил лютую вражду против Алекса, то это означает лишь одно. Ее муж – скверный человек, негодяй, в полном смысле этого слова.
Эмили вспомнила, как изводила себя всякими страхами, когда он не соизволил за столько дней позвонить ей, а потом так ловко убедил ее, что она вела себя попросту глупо, переживая из-за того, что муж, видите ли, не звонит ей. И хотя она уже почти поверила ему, что он действительно упомянул в разговоре с ней о своем намерении посетить замок во время своей поездки во Францию для того, чтобы помочь прямо на месте с разбором библиотеки, в глубине души Эмили прекрасно знала, что ни о чем таком он даже не заикался.
И почему он так упорно не желает, чтобы она сопровождала его в поездках в Лондон? С легкостью бросает ее, свою молодую жену, – еще и месяца со дня свадьбы не набежало, здесь, одну, в этой йоркширской глуши…
Нет и еще раз нет! Хватит изводить себя понапрасну. Уж слишком у нее разыгралось воображение. Отец называл все это не иначе как «маленькими фантазиями», «сном разума», который обычно одолевает человека в тот момент, когда тело уже не повинуется ему, а сознание теряет способность руководить деятельностью мозга и перестает мыслить логично.
Поднявшись к себе наверх, Эмили отыскала свою косметичку и, порывшись в ней, достала таблетку снотворного, которое когда-то прописал ей доктор после смерти матери. Таблетку она тут же проглотила. Сейчас ей надо хорошенько выспаться. А уже потом все остальное. Завтра она обязательно предпримет еще какие-то шаги для того, чтобы выяснить до конца всю правду.
В шесть часов вечера Эмили постучала в дверь квартирки Алекса. Весь день она потратила на то, чтобы разложить полученные от миссис Эриксон факты в их логической последовательности, и, кажется, вполне подготовилась к предстоящему разговору с деверем. Для храбрости она даже прихватила с собой на всякий случай бутылку красного вина. Из-за двери раздался его голос, приглашая входить.
– Я тут работаю за компьютером, – отозвался Алекс из соседней комнаты. – Сегодня мои воины-акции несут ощутимые потери. Ну и я вместе с ними… Частично потому, что только что объявлено о рекордно низком урожае сахарного тростника на Фиджи. Но вы проходите и располагайтесь.
– Добрый вечер, Алекс. – Эмили замерла в дверном проеме его кабинета, завороженно наблюдая за тем, как мелькают красно-зеленые огоньки на дисплее монитора, в который он вперил свой немигающий взор.
– Привет, – откликнулся он, не отрываясь от дисплея. – Давненько не виделись, однако.
– А я принесла с собой вот это. – Эмили предъявила бутылку вина. Алекс отвернулся, внимательно глянул на бутылку, потом на саму Эмили. Он явно был удивлен.
– Сознательно решились на такой шаг? – поинтересовался он.
– Да.
– Что ж, не скрою, это приятная неожиданность. – Алекс слегка откатил свое кресло от монитора и развернулся к ней лицом. – Я имею в виду, конечно же, не вино, как вы догадываетесь. – Алекс посмотрел на Эмили с добродушной улыбкой.
– Прошу прощения, что давно не наведывалась, – тут же повинилась Эмили.
– Все в порядке, не переживайте. Я привык обитать в этом доме на правах парии. И тем не менее я искренне рад видеть вас у себя, Эм. Мне взять бокалы? Или это сделаете вы?
– Я.
– Спасибо.
Эмили отыскала в кухонном шкафчике штопор, прихватила два бокала и проследовала за Алексом в гостиную. Он подъехал к камину, слегка наклонился вперед и подшевелил огонь. Она в это время откупорила бутылку, разлила вино по бокалам и один бокал протянула ему. И перехватила взгляд его умных глаз, которые с интересом разглядывали ее.
– «Санта», – прокомментировала Эмили марку вина и отхлебнула из своего бокала.
– Итак, – блеснул глазами Алекс, – валяйте, что у вас там ко мне.
– Что вы имеете в виду? – растерялась Эмили.
– Но вы же не просто так пришли сюда. Наверняка хотите что-то сказать мне или спросить о чем-то. Валяйте! Я – весь внимание.
– Вы правы. – Эмили поставила свой бокал на стол, а сама уселась в кресло возле камина, поближе к Алексу. – Алекс, вы лжец?
– Что? – Он даже поперхнулся от неожиданности. – Однозначно нет! Правда, если честно, то, наверное, в годы моей ранней юности, когда я подсел на наркотики, возможно, я и прибегал кое-когда к каким-то уловкам. Но для наркомана это нормальное дело.
– Простите за мой столь прямолинейный вопрос, но я была вынуждена задать его. Ведь я пришла за тем, чтобы попросить вас, и даже умолять, сказать мне правду.
– Тогда клянусь, ваша честь, говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Но что происходит, Эм? Я не понимаю вас.
