Фридрих взглянул на тело убитого брата, потом перевел взгляд на побелевшую от ужаса Софию.
– Да, вы все сделали правильно. Спасибо.
За спиной у Конни появился Жак.
– Отдайте мне ружье, Констанция. – Он осторожно взял ружье из ее рук. И в ту же самую минуту Конни начало дико трясти. Жак обнял ее за плечи и подвел к стулу рядом с Софией.
– Готов? – спросил Жак у Фридриха, глянув на тело, лежащее на траве.
– Да.
– Не знал, Констанция, что вы умеете так метко стрелять, – сказал Жак. Он склонился над Фальком и стал разглядывать кровь, проступившую сквозь сукно мундира.
– Меня обучали убивать, – ответила Конни.
– Он приходился вам братом? – спросил Жак у Фридриха.
– Да. Мы были близнецами.
– Полагаю, о том, что он здесь, знают многие?
– Не думаю. Он хотел присвоить всю славу одному себе. Дескать, единолично задержал опасного преступника.
– И все же рисковать нельзя. Вполне возможно, кому-то он все же сказал, куда направляется, – рассудительно заметил Жак. – Вам надо немедленно уходить, Фридрих. Я уже не говорю о том, что выстрелы мог услышать случайный прохожий на дороге возле замка. Мадемуазель София, вы тоже сию же минуту возвращайтесь к себе, а мы тут пока обмозгуем, что делать дальше. Констанция, отведите ее.
– Спасибо, – поблагодарила София Конни, когда та помогла ей подняться со стула. Две женщины взялись за руки, словно ища поддержки друг у друга.
Фридрих отошел от тела брата и приблизился к Конни.
– Не вините себя ни в чем. Фальк явился сюда за мной. Это мне нужно было поквитаться с ним за все. Когда о его смерти станет известно, хочу, чтобы вы сказали, что его застрелил я.
– Нет, Фридрих. Я застрелила его не только потому, что хотела спасти вас и Софию. – Конни отрешенно уставилась куда-то вдаль. – У меня на то были и свои причины. По крайней мере, сейчас я точно знаю, что больше ни одной женщине не придется претерпеть от него все то, что претерпела я. – Она посмотрела прямо в глаза Фридриху. – Я желала ему смерти все последние месяцы.
– Нужно поскорее избавиться от тела, – сказал Жак, обращаясь к Фридриху. – Мне понадобится ваша помощь, чтобы выкопать могилу.
– Конечно, помогу, – кивнул головой Фридрих.
– Думаю, здесь, в саду, мы его и зароем. Пожалуй, самое безопасное место. Нельзя подвергать себя риску и перетаскивать тело куда-то еще. Нас могут заметить. Пойду, схожу за лопатами. А вы пока снимите с него обмундирование, и я сожгу его на костре. Констанция! – Жак снова повернулся к Конни. – Когда отведете Софию в подвал, на кухне у меня стоит бренди. Выпейте немного. Это помогает. Вам сейчас глоток хорошего спиртного не помешает.
Конни отвела трясущуюся, как осиновый лист, Софию в ее комнатенку, пообещав, что Фридрих обязательно зайдет к ней проститься. А потом она пошла кухню и последовала совету Жака. Бренди действительно помог. Хотя несмотря на всю жару июньского дня, ее продолжал сотрясать озноб.
Где-то через полчаса домой вернулся Жак.
– Фалька похоронили, – доложил он коротко. – Одежду его сожгли на костре. Фридрих сейчас в подвале. Прощается с Софией. И сразу же после этого уходит.
– Спасибо вам, Жак.
– Нет, это вам, Констанция, спасибо. – Жак бросил на нее уважительный взгляд. – Пойду соберу кое-что из съестного ему в дорогу. После того как он уйдет, поговорим обо всем остальном.
– До свидания, моя любовь. – Фридрих прижал Софию к себе. – Клянусь, в скором времени я дам о себе знать, пришлю весточку. А ты пока всецело сосредоточься на собственной безопасности и на нашем ребеночке. Прислушивайся к тому, что советуют тебе Жак и Констанция. Они хорошие люди и, в случае чего, сумеют защитить тебя.
– Да, ты прав. – Слезы градом покатились по щекам Софии. Она взялась за перстень-печатку на мизинце правой руки и с трудом стащила его с распухшего в суставе пальца. – Вот, возьми это. На нем выгравирован герб де ла Мартиньеров. Хочу, чтобы ты всегда носил этот перстень.
– Тогда и ты возьми мою печатку. На ней тоже выбит наш родовой герб. Сейчас я надену тебе его на палец.
София протянула ему свою руку, и Фридрих надел перстень на тот палец, на котором обычно носят обручальное кольцо. Он улыбнулся.
– Ну вот мы с тобой и обменялись кольцами. В таком ужасном месте… В такой ужасный день. Конечно, не то, что хотелось. Но что есть… Носи это кольцо, София, и помни о том, как сильно я люблю тебя. Ты всегда в моем сердце, всегда.
– А ты – в моем.
– Мне пора.
– Да.
Фридрих нехотя отнял руки от Софии, поцеловал ее в губы и направился к дверям. Остановился.
– Что бы со мной ни случилось, София, пожалуйста, расскажи потом нашему ребенку о том, что его отец любил его мать больше всего на свете. До свидания, София.
– До свидания, – прошептала она в ответ. – Храни тебя Бог.
Уже когда Фридрих ушел, Конни снова пошла в подвал к Софии. Ей хотелось утешить молодую женщину. Она догадывалась, какие страсти сейчас бушуют в ее душе. Но обнаружила Софию на постели, извивающуюся от боли. Она тяжело дышала.
– Господи! – воскликнула она, заслышав шаги Конни. – Я уже думала, ты никогда не придешь. Ребенок… – Она дико вскрикнула от начавшихся схваток. Тело ее забилось в конвульсиях. – Помоги мне, Констанция! Помоги же!
Началось освобождение Франции. Союзники высадились в Нормандии. Потом последовали ожесточенные схватки уже на суше, которые продолжались несколько дней. А в это время под сводами темного подвала раздались первые крики новорожденного младенца.
29
Три месяца спустя
В конце сентября погожим летним вечером, уже на закате солнца, Эдуард де ла Мартиньер вошел во внутренний сад замка. Он увидел женщину, сидящую под раскидистым дубом. Она баюкала младенца. Глаза ее были опущены вниз, на ребенка. Она была всецело поглощена младенцем.
Эдуард приблизился к ней и замер в замешательстве.
– Добрый вечер, – проговорил он с вопросительной интонацией в голосе, явно не узнавая, кто перед ним. Женщина удивленно вскинула голову и посмотрела на него своими ясными карими глазами.
– Эдуард, это вы! – Она подхватилась со своего места, крепко прижимая младенца к себе.
– Простите, Констанция. Не узнал вас сразу… Этот цвет волос… Вы совсем не такая, как раньше. В первый момент я даже принял вас за Софию. – Он улыбнулся.
– Нет, но… – Взгляд Конни затуманился. – Не могу поверить своим глазам. Вы здесь! Хоть бы словечко написали, предупредили…
– Не хотел рисковать, заранее объявляя о своем появлении в здешних местах, – объяснил граф. – Хотя Париж уже освобожден и де Голль тоже вернулся во Францию и взял ситуацию под свой контроль, но все же какая-то опасность сохраняется до тех пор, пока не будет освобождена от врага вся страна.
