Эмили безвольно опустилась в кожаное кресло отца, стоявшее рядом с письменным столом.
– Ну вот, – едва слышно прошептала она. – Теперь еще и книги. С каждым днем работы только прибавляется. У меня такое впечатление, что упорядочение имущественных дел моих родителей потребует от меня в скором времени загрузки на полный рабочий день. А как же моя основная работа?
– Но работа здесь того стоит, поверьте мне, – проговорил Себастьян убедительным тоном.
– Да, но у меня есть еще и своя жизнь… Другая жизнь, и она мне нравится. Все тихо… – Эмили хотела закончить «и спокойно», но слишком уж звучит странновато, а потому она сказала: – Упорядоченно.
Себастьян подошел к ней и, опустившись на одно колено, ухватился рукой за кресло для равновесия.
– Я очень хорошо понимаю вас, Эмили. Но если вы хотите вернуться к своей прежней жизни, тогда просто нужно найти людей, которым бы вы доверяли, как самой себе. И пусть они занимаются всеми этими делами вместо вас.
– Да, но кому я могу доверить? – вопросила Эмили, не адресуя свои слова никому конкретно.
– Для начала вашему нотариусу. Вы же сами о нем упоминали. Передоверьте ему все хлопоты, и дело с концом, – предложил Себастьян.
– Но ведь… – Эмилия почувствовала, как слезы снова подступили к ее глазам. – Но ведь это же моя прямая обязанность – позаботиться о семейном наследии и обо всем том, что с ним так или иначе связано. Я не могу просто так все бросить и убежать прочь.
– Послушайте меня, Эмили, – начал Себастьян мягким тоном. – Эмоции сейчас обуревают вас. Столько всего навалилось, а времени прошло совсем немного. Ваша мать умерла лишь пару недель тому назад. Вы все еще не можете оправиться от своего горя, переживаете утрату. Оставьте пока все как есть. Пусть пройдет немного времени, тогда и примете окончательное решение. – Он осторожно погладил ее по руке, а потом поднялся с колен. – Мне пора уходить, но у вас есть моя визитка. Само собой, я буду счастлив помочь вам всем, чем смогу. Для меня ваш замок самая настоящая находка. Драгоценная находка… Конечно, в первую очередь, из-за живописных полотен, которые я тут увидел. – Себастьян улыбнулся. – В любом случае я уже почти решил задержаться в Гасси подольше. А потому, если вы сочтете возможным привлечь и меня к атрибуции вашего Матисса, позвоните на мой мобильник. Номер телефона тоже указан в карточке.
– Спасибо, – поблагодарила его Эмили и ощупала рукой карман своих джинсов. На месте ли карточка? Не выбросила ли она ее ненароком?
– А я тем временем подниму свои связи и постараюсь разыскать в Париже лучших специалистов-букинистов и тех, кто занимается антиквариатом. Это самое малое, что я могу для вас сделать на данный момент. Да, вот еще что! Если вы все же надумаете продавать замок, то для начала неплохо было бы узнать его оценочную стоимость. Наверняка ваши родители страховали свое имущество. Имеются ли в вашем распоряжении эти страховые полисы?
– Понятия не имею, – уже в который раз повторила Эмили, неопределенно пожав плечами. Зная характер отца, можно быть уверенной в том, что никакими страховками он никогда не занимался. Но надо не забыть уточнить эту деталь в разговоре с Жераром. – Спасибо за совет, – искренне поблагодарила она Себастьяна и тоже поднялась с кресла, слегка улыбнувшись ему при этом. А потом повела его назад к черному ходу, чтобы выйти во двор к припаркованной машине – Прошу простить меня за чрезмерную… эмоциональность. Вообще-то это не похоже на меня. Возможно, в другой раз мы более подробно поговорим с вами о вашей бабушке, о том, что она рассказывала вам о подвигах моего отца в годы Второй мировой.
– Отличная мысль, буду рад. И пожалуйста, не надо никаких извинений, – бросил он, усаживаясь в машину. – Вы ведь не только потеряли своих близких. На вас еще свалилась целая куча проблем, требующих своего решения. А все это чертовски трудно.
– Я справлюсь. Я должна, – решительно заявила в ответ Эмили и, включив двигатель, медленно покатила по подъездной дороге в обратную сторону.
– Я тоже абсолютно уверен в том, что вы со всем справитесь. Но повторяю еще раз. Если я чем-то могу помочь вам, пожалуйста, звоните без промедления. Вы знаете, как меня найти.
– Спасибо.
– Домик, который я тут арендую в деревне, совсем рядом, слева от дороги, – поспешил сообщить Себастьян, заметив поворот. – Можете высадить меня прямо здесь. Пройдусь немного пешком. Такой красивый день…
– Хорошо, – сказала Эмили и притормозила машину. – Еще раз большое вам спасибо.
– Удачи вам, Эмили. Берегите себя, – попрощался Себастьян, вылезая из машины. Легкий взмах рукой, и он зашагал вниз по проселочной дороге.
Эмили развернулась и покатила назад в замок. Растревоженная неожиданным знакомством, стала бесцельно слоняться по дому, медленно переходя из одной комнаты в другую. Кажется, впервые в жизни она, как никогда остро, ощутила собственное одиночество. Ни единой живой души рядом.
Ближе к вечеру жара спала и повеяло прохладой. Эмили спустилась на кухню и кое-как расправилась с рагу «касолет», которое приготовила для нее Марго. Аппетита не было совсем, а потому Фру-Фру, к вящему своему удовольствию, получила дополнительную порцию угощения.
После ужина она закрыла на засов дверь черного хода, потом заперла на ключ парадную дверь. Поднялась к себе и пустила тонкую струйку воды в старинную ванну, покрытую известковым налетом. Напустила воды и погрузилась в нее, уныло размышляя о том, что ванна как раз в ее рост, подходит по размеру, точно гроб. Вылезла из ванны и стала обтираться полотенцем, но неожиданно для себя уронила полотенце на пол и уставилась на собственное отражение в большом напольном зеркале.
Усилием воли Эмили заставила себя внимательно обозреть свое нагое тело. Она всегда относилась к нему, как к некоему не вполне стандартному оборудованию. Оно досталось ей в той лотерее, которую порой устраивает генетика со своими чадами природы. В детстве Эмили была откровенно полным ребенком, в подростковом возрасте все еще оставалась пухленькой. Несмотря на все призывы матери ограничивать себя в еде и питаться исключительно здоровой пищей, несмотря на все ее протесты и мольбы, где-то годам к семнадцати Эмили полностью отказалась от каких бы то ни было диет – огуречных, дыневых и прочих, что прописывали ей диетологи. После чего облекла свое несовершенной формы тело в свободную одежду, в которой сразу же почувствовала себя удобно и легко, предоставив суровой природе и коварной наследственности продолжать вершить свое черное дело и дальше.
Приблизительно в то же самое время она наотрез воспротивилась участию в любых светских мероприятиях и вечеринках, которые устраивались исключительно для деток сливок общества обеих полов одного возраста с нею. Все эти высокосветские сборища организовывались мамашами для того, чтобы подстраховаться на всякий случай и быть уверенными в том, что их отпрыски смогут не только познакомиться с достойными представителями противоположного пола и даже подружиться с ними, но и подыскать себе в будущем спутника или спутницу жизни с соответствующим социальным статусом. Попасть в число участников этих элитных вечеринок было мечтой каждого французского подростка, мечтающего пробиться наверх, а потому и конкуренция за право появиться в таком обществе было преогромной. Что касается Валерии, с ее именем и титулом, то для нее привлечь на свои вечера любого, кого ей только вздумается, было делом техники. Легкий взмах рукой – и вуаля! Приглашенный уже спешит к ним в дом. А потому она впала в полнейшее отчаяние, когда Эмили заявила, что больше не будет появляться на ее коктейль-пати, устраиваемых в их доме. В равной степени как и в других аристократических домах. И это несмотря на то, что именно участие ее дочери в подобных мероприятиях и являлось гвоздем программы.
